- Но волшебство - тоже искусство, о великая дама, - возразил мерг.
- Многие так думают, но истинное волшебство творится мыслью, а не ловкими пальцами, могущими обмануть глаз.
Мерг уставился на женщину; она отвечала ему жестким, непреклонным взглядом. Гариону, сидевшему почти рядом, показалось, что эти двое обменялись мыслями, не имеющими ничего общего с высказанными вслух словами, что-то вроде вызова: в воздухе ощутимо чувствовалось напряжение. И тут мерг первым отвел взгляд, будто боялся принять этот вызов.
Когда трапеза окончилась, настало время для короткого представления, по традиции всегда происходившего в Эрастайд.
Семеро старших работников, незаметно ускользнувших пораньше, появились теперь на пороге в длинных одеяниях с капюшонами и вырезанных из дерева раскрашенных масках, изображавших лица богов. Костюмы были старые, из мятые, потому что годами хранились на чердаке Фолдора Ряженые медленно вошли в зал и выстроились перед столом, где сидел хозяин. Потом каждый по очереди произносил речь от имени бога, которого представлял.
- Я, Олдур, - донесся голос Крэлто из-под маски, - бог, живущий в одиночестве, приказываю: да будет создан этот мир.
- Я, Белар, - донесся еще один знакомый голос, - Бог-Медведь олорнов, приказываю: да будет создан этот мир.
Заговорили - третий, четвертый, пятый, и наконец наступил черед последней фигуры, в черном одеянии и маске, в отличие от других сделанной не из дерева, а из стали.
- Я, Торак, - глухо заговорил Дерник, - Бог-Дракон энгараков, приказываю: да будет создан этот мир!
Краем глаза Гарион уловил какое-то движение и быстро обернулся. Мерг закрыл лицо руками странным, почти молитвенным жестом. Сидевшие за дальним столом таллы побелели как мел и дрожали.
Семь фигур соединились в рукопожатии.
- Мы - боги, - хором объявили они, - и приказываем: да будет создан этот мир.
- Слушайте речи богов, - провозгласил Фолдор. - Да пребудут боги с миром в доме Фолдора.
- Благословение богов на дом Фолдора, - отозвались семеро, - и на всех, сидящих в этом зале!..
Они повернулись и медленно, торжественно, как пришли, направились к выходу.
Настала очередь раздачи подарков, и поднялась веселая суматоха, ведь подарки делал Фолдор; почтенный фермер целый год ломал голову над тем, как лучше угодить каждому домочадцу. Новые туники, штаны и платья радовали глаз, но Гарион оцепенел, развернув маленький сверток и обнаружив острый клинок в красивых ножнах.
- Он уже почти мужчина, - объяснил Фолдор тете Пол, - а мужчине нужен надежный кинжал.
Гарион, конечно, тут же проверил пальцем остроту лезвия и порезался.
- Так я и знача, - вздохнула тетя, но Гарион так и не понял, относятся ли эти слова к тому, что он вырос, к порезу или к самому подарку.
На следующее утро мерг закупил окорока и удалился вместе с таллами. Через несколько дней Анхельда и Эйлбриг сложили вещи и отправились в Сендар: жизнь на ферме Фолдора вошла в обычную колею.
Зима тянулась бесконечно. Снег падал и таял... Наконец на землю пришла весна, отличавшаяся от многих других весен только появлением Брилла. Один из работников помоложе женился, арендовал небольшой участок и отправился на самостоятельное житье, нагруженный подарками и добрыми советами Фолдора Взамен его хозяин и нанял Брилла.
Гарион невзлюбил Брилла с первого взгляда, и было отчего: туника и штаны работника пестрели заплатками и пятнами грязи, черные волосы и редкая бороденка вечно взлохмачены, глаза смотрели в разные стороны, как у зайца. Брилл всегда оставался мрачен, любил уединиться и никогда не мылся - от него постоянно разило застарелым потом. После нескольких попыток завести беседу Гарион сдался и держался как можно дальше от Брилла - дел и без того хватало. Этой весной он неожиданно обратил внимание на Забретт. Гарион всегда знал, что она хорошенькая, но никогда не придавал этому особого значения, предпочитая компанию Рандорига и Доруна.
Но теперь все изменилось Гарион увидел, что приятели тоже уделяют девочке много внимания; впервые в нем зашевелилась ревность. Забретт, конечно, бессовестно кокетничала со всеми тремя и просто светилась от счастья, когда соперники обменивались враждебными взглядами. Рандориг, правда, почти все время работал в поле, но Дорун доставлял Гариону много беспокойства. Гарион стал нервничать и часто находил предлоги, чтобы улизнуть и удостовериться, не осталась ли Забретт наедине с Доруном.
Его собственный метод осады неприступной твердыни был очаровательно просто: лесть и подкуп. Забретт, как все девчонки, любила сладкое, а Гарион имел доступ ко всем кухонным запасам. Через некоторое время они пришли к полному согласию: Гарион крадет сладости для своей золотоволосой подружки, а та за это позволяет себя целовать. Отношения, возможно, зашли бы достаточно далеко, если бы в один прекрасный день тетя Пол не поймала их в разгар "обмена", случайно зайдя в сенной сарай.
- Прекратить немедленно! - непререкаемым тоном приказала она.
Гарион виновато отпрянул от Забретт.
- Мне что-то попало в глаз, - тут же соврала девчонка, - и Гарион пытался вынуть соринку. Гарион невольно покраснел.
- Неужели? - осведомилась тетя Пол. - Как интересно! Идем со мной, Гарион.
- Я... - начал мальчик.
- Немедленно, Гарион.
И всему пришел конец. Гариона больше не выпускали из кухни, тетя Пол следила за ним, как ястреб. Он ужасно страдал и отчаянно злился на Доруна, который теперь ходил с поразительно самодовольной физиономией, но тетя Пол оставалась на страже, а Гарион оставался на кухне.
Глава 5
Осенью этого года, когда листья осыпались с деревьев, а ветер разносил их по полям, когда вечера стали холодней, а голубой дым из печных труб на ферме Фолдора поднимался в небо прямыми столбами к. первым звездам в багровеющем небе, возвратился Волк.
Пасмурным днем он появился на дороге под осенним низким небом; листья метались вокруг него, просторный темный плащ развевался на безжалостном ветру.
Гарион, как раз выносивший мусор из кухни, заметил старика и побежал навстречу. Сказочник казался усталым и помятым после долгого путешествия, а лицо под серым капюшоном хмурилось. Обычно веселые глаза теперь смотрели на мир печально. Раньше Гарион никогда не видел его таким.