- Ничего.
- А Слово это - волшебное?
Волк засмеялся, глядя на белое солнце, льющее холодные лучи на зимнее море.
- Нет. Волшебных слов не бывает. Некоторые люди верят в них, но это не так. Гролимы знают странные слова, но они, в сущности, ни к чему. Достаточно любого слова. Самое главное - Воля, а Слово - только способ выразить ее.
- Я мог бы сделать это? - с надеждой спросил Гарион. Волк внимательно поглядел на него.
- Не знаю, Гарион. Я был ненамного старше тебя, когда впервые сотворил чудо, но до этого уже несколько лет жил у Олдура, поэтому разница большая.
- Что тогда произошло?
- Учитель хотел, чтобы я передвинул булыжник, вроде бы он валялся на его пути. Я попытался сделать это, но камень был слишком тяжел, и в конце концов, разозлившись, я приказал ему откатиться с дороги. Так и вышло. Сначала я немного удивился, но Учитель не нашел в этом ничего странного.
- Ты сказал: "Откатись"? И все? - недоверчиво переспросил Гарион.
- И все, - пожал плечами Волк. - Оказалось, это так просто, что я спросил себя, почему раньше не подумал повелеть камню освободить дорогу. В то время мне казалось, всякий может совершить чудо, но люди сильно изменились с тех пор, и сейчас вряд ли такое возможно, хотя трудно сказать.
- Я всегда думал, что чародейство не обходится без долгих заклинаний, странных знаков и тому подобного, - заметил Гарион.
- Это все уловки фокусников и шарлатанов, чтобы обманывать доверчивых людей; всякие заклинания и волхвования тут ни при чем. Все дело в Воле. Сосредоточь Волю и произнеси Слово. Все произойдет, как пожелаешь. Иногда помогает какой-нибудь жест, но тоже необязательно. Твоя тетя, однако, не может без этого обойтись. Много сотен лет пытаюсь отучить ее от глупой привычки.
Гарион ошеломленно мигнул.
- Сотни лет? - ахнул он. - Сколько же ей?
- Выглядит она гораздо моложе, а кроме того, спрашивать у женщины о возрасте невежливо.
Внезапная ошеломляющая пустота окутала сердце Гариона. Самые худшие его страхи подтвердились.
- Значит, она не настоящая моя тетя? - уныло пробормотал он.
- Почему ты вдруг спросил это?
- Но как же она может быть моей родственницей? Я всегда думал, что тетя Пол - сестра моего отца, но если ей сотни лет - такое просто невозможно.
- Слишком любишь это слою, Гарион, - упрекнул Волк, - но когда вдумаешься, поймешь: в жизни почти не бывает невозможного.
- Но как же это? Моя тетя?
- Ладно, - решился Волк. - Полгара действительно, строго говоря, не совсем сестра твоего отца. Кровные узы между ними гораздо сложнее. Она сестра его прабабки...
- Значит, она пратетя? - со слабой искоркой надежды спросил Гарион. Хоть что-то, по крайней мере, прояснилось!
- Не знаю, стоит ли так к ней обращаться, - ухмыльнулся Волк. - Полгара может оскорбиться. Но почему тебя все это так интересует?
- Боялся, что она просто называется моей тетей и между нами нет родства, признался Гарион, - очень давно боялся.
- Чего же ты опасался?
- В общем, трудно объяснить, - вздохнул мальчик. - Видишь ли, я совсем не знаю, кто я на самом деле. Силк говорит, я не сендар, а Бэйрек - что напоминаю райвена, но не очень Я всегда считал себя сендаром, как Дерник, но, наверное, Силк прав. Я ничего не знаю о родителях, о своем народе, совсем ничего. Если тетя Пол не родственница, тогда у меня никого не осталось в мире, а быть одиноким - ужасно плохо.
- Но теперь все в порядке, правда? - спросил Волк. - Полгара твоя настоящая тетя, по крайней мере в жилах у вас течет одна кровь.
- Я так рад, что ты рассказал об этом. Теперь мне легче.
Корабль начал медленно отходить от причала...
- Господин Волк! - пораженный внезапной мыслью, воскликнул Гарион.
- Что, малыш?
- Тетя Пол - моя настоящая пратетя?
-Да.
- И она твоя дочь?
- Должен признать, так оно и есть, - сухо ответил Волк. - Правда, пытаюсь забыть об этом, но отрицать не могу.
Гарион вдохнул побольше воздуха и ринулся в атаку:
- Если она моя тетя, а ты ее отец, не значит ли это, что у меня есть дедушка или кто-то вроде? Волк как-то испуганно встрепенулся.
- Ну да! - неожиданно засмеялся он. - Похоже, ты прав. Никогда раньше не задумывался!
Глаза Гариона неожиданно наполнились слезами; он порывисто прижался к старику,
- Дедушка, - повторил мальчик, как бы прислушиваясь к себе.
- Ну-ну, - пробормотал Волк мгновенно охрипшим голосом, - какое замечательное открытие. - И неуклюже потрепал Гариона по плечу.
Оба были немного смущены таким проявлением чувств и молча стояли, наблюдая, как гребцы выводят корабль в открытое море.
- Дедушка! - наконец решился Гарион. - Что на самом деле произошло с моим отцом и матерью? Как они умерли?
Лицо Волка внезапно омрачилось.
- Пожар, - коротко ответил он.
- Пожар? - слабо повторил Гарион, и в воображении
его возникли один за другим ужасные сцены невыносимых
мучений. - Как это случилось?
- Неприятная история, - угрюмо вздохнул Волк. - Ты в самом деле уверен, что хочешь знать?
- Мне нужно, дедушка, - твердо ответил Гарион. - Я должен знать о них все. Не понимаю почему, но это очень важно.
- Ну хорошо, Гарион, ты, наверное, прав. Если ты достаточно вырос, чтобы задавать вопросы, значит, можешь уже услышать ответы.
Сев на скамью, защищенную бортом от пронизывающего ветра, Волк похлопал по доске.
- Иди, садись рядом.
Гарион, усевшись, поплотнее закутался в плащ
- Ну,- задумчиво проговорил Волк, почесав бороду, - с чего бы начать?
Немного поразмышляв, он наконец объяснил:
- Твой род очень древний, Гарион, и, как все такие роды, имеет врагов.
- Врагов? - поразился Гарион.
Подобная мысль никогда не приходила ему в голову.
- Вполне обычная история, - пожал плечами Волк. - Если мы делаем что-то, не понравившееся другим, они нас ненавидят, и эта ненависть копится годами, пока не превращается в нечто вроде религии и распространяется не только на нас, но и на все, связанное с нами. Так или иначе, давным-давно враги твоей семьи стали настолько опасны, что мы с твоей тетей решили: единственный способ защитить твоих родных - спрятать их.
- Ты рассказываешь не всю правду, - упрекнул Гарион.
- Да, - откровенно признался Волк, - только то, что пока ты можешь узнать без ущерба для себя. Если некоторые тайны станут тебе известны, значит, поведешь себя по-другому, а люди тут же подметят это. Безопаснее еще некоторое время быть как все.