Матушку больше не заботило, что я покидала свой пост. Она, бывало, распахнет дверь комнаты, втолкнет меня внутрь и снова закроется. Я забиралась под одеяло и просила рассказать о дереве душ, требуя больше подробностей. Думая, что я уснула, она вставала и расхаживала по комнате, вполголоса напевая песенку. В те ночи в ней просыпалось что-то темное и необузданное.
Сутки напролет она сидела в новой комнате с шитьем. Мисс Сара отпускала меня днем, разрешала оставаться с мамой до ужина. Около оконца ощущалось движение воздуха, но в целом в комнате было жарко, как в плавильной печи.
– Займись чем-нибудь, – говорила матушка.
Я научилась сметывать, собирать складки, плиссировать и вшивать клинья. Освоила разные швы. Научилась делать петли для пуговиц и вырезать выкройку по одним лишь меткам.
Тем летом мне исполнилось одиннадцать, и матушка сказала, что подстилка, на которой я сплю наверху, не годится даже для собаки. Мы должны были готовить очередную порцию одежды для рабов. Каждый год мужчины получали по две коричневые рубашки и две белые, две пары штанов, две жилетки. А женщины – по три платья, четыре фартука и по головному шарфу. Матушка сказала, что все это подождет. Она показала мне, как вырезать черные треугольники, каждый величиной с кончик моего большого пальца. Мы их около двух сотен пришили на красные – цвета бычьей крови – квадраты. Еще приладили крошечные желтые кружки – солнечные блики. Затем спустили раму для одеяла и собрали все вместе. Я сама притачала домотканую подкладку, и мы набили одеяло всем ватином и перьями, какие у нас были. Я отрезала прядь своих волос и прядь маминых и засунула внутрь в качестве талисмана. На это ушло шесть вечеров.
Матушка перестала красть, выбрав более безопасные «шалости». Она могла «забыть», что рукава платья госпожи сметаны на живую нитку, и один из них отрывался в церкви или где-нибудь еще. Матушка заставляла меня пришивать пуговицы, не делая узлов на нитке, и они в первый же вечер падали с груди хозяйки. Все слышали, как госпожа громко ругает матушку за нерадивость, а та голосит в ответ:
– Ой, госпожа, помолитесь за меня! Я хочу исправиться!
Не припомню всех пакостей, совершенных матушкой, – только те, что видела сама, – но их было достаточно. Она «случайно» разбивала фарфоровую чашку или статуэтку, стоявшую поблизости. Роняла и шла дальше. Завидев чайные подносы, поставленные Теткой в буфетную для подачи в гостиную, матушка бросала в чайник любую гадость – грязь с пола, шерсть с ковра, плевала туда. Я говорила мисс Саре, чтобы не притрагивалась к чаю.
В ожидании шторма воздух стал совершенно неподвижным. Все чего-то ждали, а чего именно – непонятно. Томфри сказал, что надвигается ураган, и принял жесткие меры. Принц с Сейбом закрыли все ставни в доме, спрятали рабочие инструменты в сарай и привязали животных. В доме мы убрали с пола на первом этаже ковры и отодвинули от окон хрупкие вещи. Госпожа приказала принести из кухонного корпуса запасы еды.
Ураган налетел ночью, когда я была с мамой в постели. Ветер завывал и швырял в дом сломанные ветки, в темноте шумели листья бесчисленных пальм, и, чтобы услыхать друг друга, нам с матушкой приходилось кричать. Мы сидели на кровати и смотрели, как в окошко, заливая его края, хлещет дождь. К двери подступала вода. Чтобы отвлечься, я громко пела песню собственного сочинения.
Когда шторм наконец утих, мы опустили ноги на пол и поняли, что вода доходит нам до лодыжек. Матушкина комната воистину превратилась в «бедное жалкое жилище».
На следующий день был отлив, вода опустилась, и всех рабов позвали вычерпывать грязь из подвала. На заднем дворе в беспорядке валялись сучья, сломанные пальмовые листья, ведра, конский фураж, дверь уборной – все, что сорвал и разнес ветер. В ветвях раскидистого дуба повис обрывок корабельного паруса.
Закончив прибираться в матушкиной комнате, я решила посмотреть на парус на дереве. Он хлопал на ветру и выглядел странно. Земля под ветками была сплошь синеватой глиной. Я взяла палку и, глубоко вонзая ее в вязкую землю, вывела: «МАЛЫШ, ПОДУЙ В РОЖОК. ХЕТТИ». Я была довольна собой. Когда Тетка позвала меня в кухонный корпус, я быстро затерла слова носком ботинка.
До конца дня солнце высушило землю.
Следующим утром, когда мы с матушкой дожидались в столовой молитвы, по коридору быстро прошла мисс Мэри, а за ней протрусила госпожа. Они направлялись к задней двери.