Развернулся в сторону скалы, и только сделал первый шаг, как услышал шорох. Шорох маленьких камешков, спокойствие которых было нарушено, и они вынуждены, по наклонной плоскости, скатиться вниз. Стремительно переведя взгляд, по направлению шума, увидел своего противника. Увидел то, что искал. На меня бежал козел. Немногим ниже меня в холке, с мощными рогами, а вместо привычной морды, пасть полностью укрытая острыми зубами. И только по мере приближения, я увидел, что еще и вместо копыт были лапы, представителя кошачьих.
Несмотря на нелепость сочетания всего увиденного в одном существе, двигалось оно весьма и весьма завидно, что в скорости, что в координации. Мечи уже в руках. Я находился ниже по склону, а по тому был в заведомо не выгодном положении. Я уже собрался отбежать для принятия более выгодного положения, как понял, что возможно это и не понадобится. Метрах в тридцати от меня зверь сделал прыжок. Лично я ожидал поведения «хищного» барана –разогнался и пустил в ход свое главное оружие – лоб, но он прыгнул как обычный кот. Мне ничего не стояло уйти в сторону и еще на лету отрубить голову своему противнику. На землю рухнуло тело и голова. Так как животное мне не было известным, то я потратил время на то что бы его осмотреть. И все возможные данные занести в свою тетрадь. При возможности спрошу у главы ордена, может они знают, что это за не логичное животное. По хорошему, еще и зарисовать бы все это, но художник внутри меня позволял нарисовать только домик с дымарем. По тому я замерял рост, расстояние между рогами, лапами и все что только мог замерить. В качестве меры служили подручные средства. Тут не было метра. А потому были ладони, локти, пальцы. Голову я забрал с собой, я был почти уверен в том, что это и был тот, кто нападал, но сравнить не помешает, да и забрать бы с собой это не помешало. Думаю, смогу это куда-то приткнуть. Взяв голову за рога, я пошел обратно в деревню. Все хорошо закончилось, но вот поспать мне не удалось. А по тому очень надеюсь, что хотя бы обеденный сон у меня сегодня будет. Я шел домой и был в предвкушении завтрака. Но только приблизился к деревне, как услышал шум. Кто-то с кем то ругался. Дабы не привлекать лишнего внимания, я подошел к толпе очень тихо, хотело понять, что случилось напрямую, а не от придуманных сценариев. Да и голова в руках не способствовала бы спокойствию, если бы ее сразу предъявил. Может, надо было оставить эту голову в кустах возле деревни? И вообще на кой я ее с собой взял? Сумки то для транспортировки у меня нету, а нести в руках разлагающуюся плоть, удовольствие еще то. О чем я только думал сначала? Сравнить укус с ранами, типа тут есть возможность такого сравнения. Придурок.
Не заметно став возле толпы, я увидел, что скандал вокруг Иры, которую вместе с нашими рюкзаками, прикрывает Феофан. Из толпы я услышал следующее:
– Отступи старик. Иначе, я ее и сумки заберу силой. Она в нашем доме поселилась, а значит и все добро принадлежит моему отцу, – голос мне не знаком, но что-то мне подсказывает, что это старшенький старосты.
– Нет, он меня попросил о ней позаботиться, и я сдержу свое слово. И как вам не совестно? Человек пошел за тварью, за той, что ваших односельчан убивает, а вы вот так ему решили отплатить? – защищался Феофан
– Да ты сам хочешь забрать себе все добро. Старосте веры то больше чем изжившему с ума старику, – тоже не знакомый голос, но писклявый, женский и противный до ужаса. Это или его жена умеет настраивать такой диапазон, или кто-то впрягся за старосту в расчете на долю. В том, что это была тупая попытка завладеть содержимым сумки, я был уверен. Ничего нового, человеческая алчность, что тут, что на Земле – качествами одарена одинаковыми. И может быть, я бы и дальше послушал эту сцену, но я увидел испуг на лице у Иры. Она все крепче прижимала к груди свой рюкзак, мой был у Деда, и мои мечи. Была ли это реакция на мою привязанность к этой девчонке? Да... я уже к ней привязался. Или же мне было жаль своих усилий – таких трудов стояло хоть немного вывести ее из прежнего состояния, и только-только начали проявляться новые проблески. Но дальше я не стал ждать.
Пробиваясь сквозь толпу, а она, толпа, так и не понимала, кто сквозь нее прет, я направился к Феофану и Ире. Подойдя к ней, я кинул голову зверя сыну старосты, а сам же повернул ее к себе, улыбнулся и потрепал ее волосы. Выражение ее лица сменилось просто на глазах. Она не улыбнулась, ничего не сказала. Но я точно знал, она обрела прежнее душевное равновесие.
– Ира, дай мне один меч, – попросил я девушку. Она быстренько освободила один из клинков от перевязи и передала мне меч в ножнах рукоятью ко мне. Взявшись за рукоять, я попросил свою спутницу:
– Держи ножны – а сам освободил клинок. С ним я и направился к горе-вору. Там же стоял и сам староста. Подойдя к ним в плотную, я обернулся к Феофану и спросил:
– Дед Феофан, Вы передали жителям деревни, то что я просил?
– Да! – быстро и уверено ответил он.
– И что же сказал уважаемый Феофан? – этот вопрос я уже задал старосте с сыном.
– Ч-что бу-бу-дет худо, тому кто обидит дев-о-чку, – заикаясь и не зная куда себя деть, ответил староста. Я же отметил, что сказал я не это, но суть передана верно.
– И почему Вы не послушались совета старшего? Или у вас тут живут одни звери? В местах откуда я, старших должны чтить и к ним должно прислушиваться молодое поколение! Коим вы по отношению к деду Феофану являетесь, – про себя же подумал, может и должны, но в большинстве случаев ничего никто не слушает, но им об этом знать не обязательно.
– Молчишь? Тогда я отвечу за тебя. Ты решил нажиться! Раз меня нет, то я вероятнее всего умер. А ты староста, по тому никто препятствовать не будет. По сути это называется воровством. И раз я обещал наказание, то сейчас оно будет.
В краях, где я вырос, есть обычай: отрубать руки ворам, которых поймали. Сначала одну руку, на второй раз – вторую, третий – смертельный.
Закончив эту тираду, двумя движениями лишил обоих кистей рук, старосту – правой, сына – левой. Толпа и так стояла молча, а теперь и вовсе дышать боялась. Бывшие хозяева кистей закричали и уставились на меня.
– Это было первое. Вас я больше не задерживаю, - жестко ответил я наказанным. – Второе. Это голова твари, что убивала ваших жителей. Если она не живет стадом, у меня не было возможности проверить, то нападения должны прекратиться. В любом случае, постарайтесь не ходить по одиночке в ближайшие месяцы. Третье. Вам стоит переизбрать старосту. Но это мой вам совет. И последнее. Совет тот же что и был раньше, не стоит пакостить деду Феофану. Эффект будет тот же, если не хуже, что вы только что видели. А теперь расходитесь, не чего тут больше стоять. Дед Феофан, пройдемте к Вам в дом.
Дед молча кивнул и пошагал вперед. Толпа же благоразумно уже разошлась, а зеваки старались не попадаться на нашем пути. Взяв свой рюкзак, я посмотрел на Иру.
– Пошли – сказал я ей ободряюще, и последовали за проводником. В его доме мы задержались еще на полчаса. Я поведал ему историю с животным, кстати, голову которого, кто-то из толпы уже умудрился прикарманить. Вот народец то. На прощание я оставил деду одну золотую монету. Для меня это сильно погоды не построит, но вот ему я хотел помочь. Для деда это были несусветные богатства, от которых он хотел отказаться, но я настоял. Да и благодарен я ему был за защиту Иры. Спустя пять минут, после разговора, мы вышли из деревни, и уже по прямой, пусть и грунтовой, дороге направились в следующую по маршруту деревню. Бродячие артисты местного разлива.