- Доложи леди Тонди, что я хочу немедленно видеть ее в большом зале.
Женщина поклонилась.
- Ее милость просила передать...
- Немедленно, или я все здесь разнесу! - Уолли переключил внимание на двери, подняв засов и потянув их на себя. Его спутники слезали с повозки у подножия ступеней.
Женщина побежала по полу из белого мрамора к грандиозной лестнице. Зал у входа выглядел впечатляюще, и явно таковым и предполагался. На высоких черных пьедесталах стояли статуи - большей частью уродливые, непомерно толстые обнаженные фигуры - а на стенах висели искусно вышитые ковры. Уолли видел подлинное искусство в храме в Ханне; это же было лишь выставленное напоказ богатство. Он гневно сравнил его с убогой маленькой хижиной Куили, но, вероятно, столь же велика была разница между ее скромным жилищем и здешними помещениями для рабов. Он обещал Богине, что не станет учить Ее управлять Ее Миром, и он знал, что во многих местах на Земле существует подобное же неравенство, но эта бросающаяся в глаза роскошь привела его в ярость. Землевладельцы всегда были невообразимыми богачами.
Куили помогала Хонакуре подняться по ступеням, а другие следовали за ними. Катанджи шел последним, позади всех. Как ни странно, он не спотыкался.
Прежде чем Уолли смог ее остановить, Куили упала на колени.
- Милорд...
- Нет нужды извиняться, ученица. - Он взял ее под локоть и поднял. - Ты не могла знать, и это не твоя вина. Теперь веди меня в тот большой зал, о котором ты говорила.
Если у входа бросалось в глаза вульгарно-показное великолепие, то в большом зале оно было просто непристойным. По размерам и обстановке это вполне мог бы быть тронный зал какого-нибудь дворца. Целые акры паркетного пола были покрыты роскошными коврами, в камине мог бы поместиться автомобиль, а противоположная стена в основном состояла из высоких окон, центры которых были украшены медальонами и звездами из безвкусно подобранных кусочков цветного стекла. В более ясный день из них открывался бы прекрасный вид на Реку. С потолка свисал громадный канделябр, а в дальнем конце была даже галерея для менестрелей, над роскошным обеденным столом. Несмотря на несколько обширных групп мебели, разбросанных по залу, преобладающим впечатлением было ощущение пустоты - вульгарный вид пустого пространства, населенного лишь еще некоторым количеством статуй. Или кто-то из членов семьи был коллекционером, или они были символом богатства в Ове и его окрестностях.
Посетители остановились в дверях, оглушенные подобной роскошью воистину, подходящее место для измены и убийства.
Уолли что-то прорычал, затем сказал:
- Я хотел бы увидеть, как произошло убийство, Куили. Эти двойные двери - они были обе открыты, как сейчас?
- Нет, милорд. Правая створка была закрыта.
Уолли отодвинул своих спутников в сторону и закрыл правую створку.
- Обычно это всегда так?
- Нет! Я никогда до этого не видела, чтобы она была закрыта, милорд. Я бываю здесь нечасто, но обычно обе двери открыты.
Уолли кивнул. Это было похоже на улику.
- Теперь поставь Джию туда, где была леди Тонди, а Телка будет у нас колдунами.
Озадаченная столь непривычной процедурой, Куили провела женщин по залу и поставила их возле громадного камина.
- И покажи, кто и где еще здесь был.
Куили нахмурилась, вспоминая. Затем она показала, где стояла группа почетных гостей из Ова, и пожилые селяне, включая женщин, которые рассказали об убийстве Ннанджи. Адепт Мотиподи стоял тут, несколько пожилых работников там... Кандору был убит перед весьма представительной аудиторией.
Джия и Телка оставались у камина, где весело трещал огонь, хотя помещение не было холодным по обычным меркам. Виксини спал в своей подвесной люльке. Уолли снова подвел Куили к дверям. Ннанджи был явно раздражен, Катанджи беспокойно дергался.
- Теперь скажи, где был другой колдун?
Куили показала, и Уолли поставил на это место Катанджи, возле закрытой двери. Лицо Ннанджи потемнело, когда он понял, где была засада.
Уолли помолчал, изучая большой зал и представляя себе толпу зрителей в виде полупрозрачных призраков.
- Расскажи мне еще раз, Куили. Почему не пригласили стража владений?
Маленькая жрица обеспокоенно взглянула на него; она уже рассказывала ему об этом дважды.
- Адепт Мотиподи прислал весть, милорд. Его милость должен был прибыть по дороге, с гостями. Среди них могли быть колдуны. Кандору должен был оставаться в селении.
- А ты?
- Мне было приказано... Я осталась с мужем. Я пыталась уговорить его уйти, милорд.
- А потом?
А потом пришла другая весть: Кандору все-таки должен был появиться и встретить гостей.
- Ему было сказано, чтобы он взял меч?
- Почему не... Я имею в виду, он не носил меч, когда копал грядки, или возделывал огород, но...
- Понятно. Естественно, он взял меч. Значит, он знал, что там может быть опасность.
- Опасность? - воскликнул Ннанджи. - От гостей?
Уолли молча кивнул. Гостеприимство должно было защищать обе стороны, но после столь недавней резни в Ове опасность была вполне очевидна. Кандору знал это, но опасность не могла помешать уважающему себя воину исполнить свой долг.
С Ннанджи в роли жертвы, Уолли заставил их разыграть сцену преступления пять или шесть раз, пока Куили не приобрела уверенность в своем рассказе, а Ннанджи не усвоил свою роль. Затем он потребовал, чтобы они воспроизвели всю сцену без слов, в то время как он и столь же внимательный Хонакура молча наблюдали за ними.
Ннанджи-Кандору двинулся к дверям, Куили на шаг позади него и чуть левее. Поскольку одна створка дверей была закрыта, у него не было выбора, куда идти - засада была хорошо спланирована. Сделав несколько шагов, он остановился, разглядывая собравшихся. Куили почти налетела на него.
Затем он начал поворачиваться, одновременно вытаскивая меч. Когда он оказался лицом к Катанджи, новичок трижды свистнул, изображая трель магической флейты колдуна. Ннанджи остановился с поднятой рукой, но с так и оставшимся в ножнах мечом, затем реалистично свалился на пол и несколько раз дернулся. Куили упала рядом с ним на колени. По ее словам, Кандору пытался что-то сказать, но затем его глаза закатились...