«Рита, опять твой дед прикатил!» — орал кто-нибудь дурным голосом, и все покатывались со смеху.
Вначале Рита злилась. Но Григорий Константинович смотрел на нее такими преданными глазами, в них было столько обожания и детской застенчивости, что злость проходила сама собой. Когда однажды, запинаясь и краснея, он предложил ей стать его женой, трезво обдумав свое положение, Рита согласилась.
Думать ей было о чем. Будущее не сулило ничего заманчивого: скучная однообразная работа где-нибудь в глухой сельской школке, кипы тетрадок, скупые заработки, чужой угол, длинные, одинокие вечера… Широкие плечи Горбачева были надежными, как каменная стена, Рита знала, что сможет укрыться за ними от любых житейских невзгод. Он любил ее, он готов был пойти ради нее в огонь и в воду, и это не могло ей не льстить. Ну, кто она такая по сравнению с ним? Обыкновенная смазливенькая девчонка, да сейчас таких — пруд пруди, Только и смотрят, как бы потеплее устроиться.
То, что Горбачев был намного старше ее, Риту не пугало. У Нины Минаевой отец тоже чуть не вдвое старше матери, однако это не мешает им жить в свое удовольствие. Что там говорить, она куда охотнее вышла бы за своего однокурсника Костю Крутилина, но у Кости пока не было ни квартиры, ни машины, ни полковничьей зарплаты. Он сам перебивался, занимая у ребят рубль-два до стипендии, а Рите такая жизнь уже давно набила оскомину. Пожилой, не очень видный из себя — наплевать. Больше жалеть будет, беречь больше.
Рита не ошиблась: Григорий Константинович оказался прекрасным мужем: добрым, мягким, покладистым. У него был единственный недостаток — страстно мечтал о ребенке, а Рита считала, что спешить с этим некуда, нужно хоть немного пожить для себя. Ведь она еще в сущности и не жила, какая это была жизнь! Отец пил, мать билась с тремя детьми, как рыба об лед. Сколько Рита себя помнила, семья не вылезала из мелких, унизительных долгов: на буханку хлеба, на килограмм сахара, на литр молока… Первое платье себе сшила, полгода прозанимавшись с соседским мальчишкой; балбес так и не научился правильно писать слова с безударными гласными, несмотря на все ее старания. Тогда Рита была уже в десятом классе, а до десятого — рваные мамины обноски, кое-как перекроенные, кое-как подшитые, в пятнах штопок и латок, и — зависть к Ниночке Минаевой, которая каждый день приходила в школу в новом наряде. Университет ничего не изменил: стипендии на тощие обеды в студенческой столовой кое-как хватало, а уж о том, чтобы купить новое пальто или сапожки, и мечтать не приходилось, разве что летом в пионерском лагере подработаешь. Она еще не жила, а в мире было столько прекрасных вещей: черноморские курорты с песчаными пляжами и белоснежными пароходами у горизонта, гостиницы с ресторанами, где играет музыка, магазины, ателье, парикмахерские, — было бы просто глупо отказаться от всего этого, связать себя по рукам и ногам пеленками и манной кашей.
Ночная кукушка всех перекукует, и Горбачев, скрепя сердце, согласился: живи как хочешь. Окончив университет, Рита устроилась преподавательницей в индустриальный техникум. Работать было легко и интересно: техникум — не школа, ребят подгоняли не окрики учителя, а забота о стипендии. Теперь уже приятельницы завидовали ей: ее просторной квартире, устланной коврами и обставленной полированной мебелью, машине, которую она быстро научилась водить, тому, что ей не нужно гоняться за нагрузкой, что хватает времени следить за собой. Рита тоже считала, что ей повезло: легко привыкла к Горбачеву, к его зычному голосу и храпу, любви к футболу и популярным песням времен далекой войны. Она жила спокойной, размеренной жизнью, где все было четко и определенно: работа, еда, любовь; и ей казалось, что это уже навсегда. Она даже не подозревала, что есть иная жизнь, и не хотела ничего иного, пока не встретилась с Ярошевичем.
В начале июля Рита уехала отдыхать в Сочи. Уехала одна, Григорию Константиновичу получить отпуск не удалось: часть, которой он командовал, готовилась к маневрам, и от второй путевки ему пришлось отказаться. Вначале Рита хотела остаться дома: ей нравилось отдыхать с мужем, он избавлял ее от назойливых ухаживаний, от хлопот об устройстве, о билетах, о всяких непредвиденных мелочах, но Горбачев настоял на поездке — зимой Рита перенесла двухстороннее воспаление легких, и врачи советовали ей побыть у моря.