Григорий Константинович справился с волнением и деловито отряхивал китель. Потом виновато улыбнулся.
— Испугалась? Я тоже. Чертовщина какая-то. И с чего бы, а?..
Рита не ответила. Горбачев снял с ее кофты желтый, с зелеными прожилками листок и увидел Вересова, выходившего из подъезда.
Глава восьмая
1
В четверг утром Вересов наконец окончил статью и повез ее в редакцию журнала «Онкология».
Редактор был в заграничной командировке, принял его заместитель, Лев Порфирьевич Знаменский.
Остролицый и остроглазый, со скошенным бесформенным подбородком и жесткими, как у кота, усами, Знаменский обладал густым протодьяконским басом. Как такой могучий голосище умещался в щуплом, мелкокостном теле, для всех было загадкой. Те, кто впервые сталкивался со Львом Порфирьевичем, то и дело попадали впросак: едва он открывал рот, принимались оборачиваться и искать глазами, кто так громыхает.
Знаменскому это доставляло огромное удовольствие. Он оглушительно хохотал, словно радуясь удачному фокусу, и быстрыми, мягкими движениями потирал тонкие руки с ухоженными ногтями.
Его любили. Опытный врач, долгое время проработавший в Герценовском институте, превосходный стилист, Знаменский уверенно продирался сквозь дебри научной терминологии, придавая своим толстым красным карандашом даже самым заумным статьям респектабельный и удобоваримый вид. Если рецензенты отклоняли работу, находя ее незначительной, не вносящей ничего нового ни в науку, ни в практику онкологии, Лев Порфирьевич умел приправить такую рецензию сердечным и обнадеживающим письмом. Он слыл человеком добрым и отзывчивым, тонким ценителем армянских коньяков и сухих грузинских вин, завсегдатаем банкетов по поводу защиты диссертаций и заядлым преферансистом. В то же время Лев Порфирьевич был человеком осторожным и нерешительным, не любил самостоятельно принимать решения и нести ответственность и горой стоял за коллегиальное руководство журналом. Редко кто мог похвастать, что услышал от него короткое «да» или «нет»; вместо них заместитель редактора успешно управлялся словами: «подумаем», «посоветуемся», «обсудим», «провентилируем», «согласуем»…
Вересов знал это и ничего хорошего от предстоящего разговора не ожидал, однако деваться было некуда.
Усадив гостя в глубокое мягкое кресло, Знаменский подвинул пепельницу, сигареты, отложил в сторону папку с бумагами, которые просматривал перед его приходом, и внимательно прочитал статью, делая карандашом на полях беглые пометки.
— Любопытно, очень любопытно, — наконец прогудел он. — Это вы остроумно придумали — с переключением оттока венозной крови из кавальной в портальную систему. Поздравляю, Николай Александрович.
— Благодарствую. — Вересов коротким кивком наклонил голову, ему было приятно, что Лев Порфирьевич сразу ухватил самую суть нового варианта. — С удовольствием передам ваши поздравления своим соавторам. А теперь — по существу. Когда напечатаете?
— Не знаю, голубчик, от одного меня, как вам известно, это не зависит. — Знаменский повертел в пальцах свой карандаш и добродушно поглядел на Вересова. — А не рановато ли печатать? Модификация, бесспорно, заманчивая, многообещающая, но ведь отдаленных результатов еще, увы, нетути. Знаете поговорку: хороший результат — отдаленный результат, первые все хороши. Боюсь, как бы это не произвело кое на кого впечатления… гм… поспешности, что ли. Такой, знаете ли, прошу прощения, дурной сенсационности, а?
Он говорил то, что говорил Белозеров, почти теми же самыми словами, и Вересов почувствовал, как его охватывает ярость.
— А я не боюсь, — резко сказал он. — Какая поспешность — почти три года каторжного труда! Конечно, результатов не так много, как хотелось бы, чем больше, тем лучше, согласен. Но ведь методика операции отработана до последнего шва, полученные результаты полностью подтверждают, что мы на правильном пути. Зачем же нам тащиться по этому пути в одиночку, когда в стране десятки институтов, сотни диспансеров!
— Все это так, — вздохнул Лев Порфирьевич. — Ну что ж, вернется редактор, соберем редколлегию, пригласим вас, посоветуемся. — Заметив, что Николай Александрович нетерпеливо заерзал в кресле, поспешно добавил: — На скорую публикацию рассчитывать трудно, наши возможности вы знаете. Ноябрьский номер уже сверстан, декабрьский подготовлен, январский и февральский утверждены. Может быть, в марте? Правда, и мартовский в основном готов, но, думаю, по такому случаю редактор решит что-нибудь снять. Да, да, в мартовский, пожалуй, вернее всего.