- Спасибо вам, товарищ Гульхен. Я глубоко тронута подарком. Я знаю, что это за амулет.
- Отлично, дитя. Очень рад, что ты оценила мой дар. А теперь позволь, я порадую и твоего дражайшего супруга. Юноша, вы очень большой молодец. Так и запомните. Я имел честь знать вашего отца. Он погиб, исполняя долг, как и подобает настоящему гражданину республики.
Я знаю, что вы грезите небом. Это очень похвально. Мой добрый друг, генерал Самуэрс Неррона мне часто рассказывал, как пленительно летать в облаках. Но я скромный, приземленный служака, куда мне до этих высоких эмпирей? Однако, я считаю своим, если хотите, государственным долгом пойти вам навстречу в этом вопросе.
Думаю, что получить под команду первую линейную бригаду мультидекеров в составе четырех вымпелов будет не только высокой наградой, но и огромным авансом. Послужите любимой Родине там, где вы так страстно этого желаете. Послужите, мой дорогой мальчик. И помните, республика бывает жестокой со своими забывчивыми сыновьями, но она может быть и невероятно щедра с теми, кто чтит и оберегает её устои.
Согласно устава военного авиафлота командиру воздушного соединения в четыре вымпела полагается генеральский шеврон. Примите же его из моих рук в знак любви и глубочайшей признательности.
В толпе пробежал удивленный ропот. Маршал Гульхен самолично снял с плеча гвардейский капитанский шеврон и закрепил мальчику новый, с одинокой звездой бригадного генерала авиации.
Если Гса и думал, что переживет всё без труда, то последний жест ошеломил его. Перед глазами плыло. Маршал Гульхен отдал честь новоиспеченному генералу и пожал руку.
- А теперь, друзья, позвольте откланяться. Как я уже говорил, дела-дела. Генерал Любогохович, вы не откажете мне в просьбе, умыкнуть на время ваш тарантас? Обещаю, через час он вернется в ваше распоряжение.
- Так точно, товарищ маршал!
- Вы очень добры, не проводите ли меня до машины? Простите, юная принцесса, хочу переброситься парой слов накоротке с вашим мужем.
- Конечно, товарищ командующий.
- Благодарю и еще раз поздравляю. Товарищи, прошу меня простить, хорошенько погуляйте на свадебке! Идем, мой юный друг.
И они пошли к тарантасу. На ватных негнущихся ногах Гса словно плыл за правителем Рорара. Гульхен приветливо улыбался, но покамест молчал. Пока они ещё оставались в зоне слышимости. А когда, наконец, отошли к тарантасу, улыбка исчезла с лица.
- Любогохович, у меня мало времени, буду краток.
- Я вас слушаю, товарищ маршал.
- Вы сунулись в такую клоаку! В такой неподходящий момент!
- Я не...
-...не перебивать! Соррел помешан на бронзулетках, как полоумная девица. Цацки, цацки, цацки. Вы заметили, сколь губительна эта его страсть?
- Так точно.
- Хорошо. Но Соррел болван, целиком руководимый крикливой бабёнкой. Это очень и очень плохо. Не думаю, что государственный муж может позволить себе такое.
- Э-э.
- Не может, генерал, не может. И народная милиция такие вещи весьма подмечает. Обязана подмечать.
- Так точно.
- Посему вам приказ, собирайте информацию, внимательно за всем следите, доложите, если вам что-то покажется опасным.
- Я...
-...враги республики будут наказаны, жестоко наказаны. Вы можете помочь благому делу, а можете с легкостью разделить их участь. Не стоит прыгать на разъяренного архонтозавтра подобно вашему покойному папеньке.
- Понятно.
- Всё. Ступайте к гостям, бедные измучились от ожидания. Помните, Любогохович, нужно вычистить врагов из всех закоулков нашей государственной системы. Сколь могущественными бы они не казались. Трудовому народу всё равно сколько звезд на генеральском шевроне предателя...
Сдвинув брови, маршал Гульхен сел в тарантас. Гса завороженно захлопнул дверцу, командующий кивнул и опустил шторку. Машина резко сорвалась с места.
Маленький хищный дау легко набрал высоту и занял эшелон. И пусть алименты были не до конца наполнены, нужды в этом не было. Корабль шел порожняком, без груза. Хлойка потной рукой подравнивала сайдстик, немного играя машиной. Безумие, чистое безумие. Зачем она согласилась на уговоры банковского гада? Что же теперь будет с Матиком? Ну, почему всё так вышло? Почему они полетели в чертов Кувер с Нилоса, а не с Рорара? Почему Матиуш отказался от промежуточной приёмки для дозаправки?
Вопросы мучали девушку. Огромное, тягчайшее чувство вины давило на Хло. Вместе с мерзким чувством предательства она испытывала и величайший восторг. Боже мой, как в это поверить? Она сама ведет «Бово»! С капитанской грамоткой в кармане. Да разве ъэто возможно? Сон или явь?