Предстоятель тяжело опустил голову. Да, он заигрался в простую жизнь. Поверил, что сможет прожить ни одну, а две. Но древняя Традиция зорко следила за исполнением положений. И тогда безликие исполнители отняли у Жилины самое дорогое. Жену и дочь. Причем, если гражданская супруга была убита, то дочь императора отослали за тридевять земель. И никакая власть больше не могла помочь монарху разузнать о ней.
Возможно, что она была жива, возможно, нет. Но в любом случае, Жилина никогда не узнает об этом. К своим пятидесяти годам правитель Согахова так устал от изображения символа власти, что, кажется, вообще потерял интерес. И только жестокое настояние свиты, больше похожей на каторжную охрану, чем на благородных соратников, заставляло императора изображать из себя высшую власть.
Давно в прошлом остались те смелые поездки по городейнику, полёты в ночном небе на собственном корабле. Теперь только протокольные визиты.
Жилина с грустью вспоминал своих немногочисленных друзей. Все они оставили его. И Мэтти, смешной парнишка из Потета. Бедолаге не долго было суждено править. Нападение больного фанатика. Жилина оплакивал несчастного друга. Братья-императоры других монархий ныне не были так сплочены, как прежде. А может и прежде не были они сплочены. Все-таки почти все имели разный опыт и разный возраст. И пока еще в разной степени подчинялись собственным свитам.
Два раза Жилина становился Лордом-командующим ордена. Но это совершенно ничего не изменило в жизни. Еще одно бесполезное украшение. Еще один ненужный атрибут. Пустая приставка к имени.
Император продолжал думать о дочери. Как она живёт? Если всё-таки жива, если всё-таки нашла свою стезю. Пусть будет так, пусть у неё всё сложится!
Жилина опустился на колени, уперся лбом в холодную землю. Мир вертелся вокруг него, и только острая ось мира, проходящая прямо сквозь него, удерживала монарха.
Холодные звезды плыли в отражении озера, темные тени завораживающими складками ниспадали во все стороны.
Жалкий паяц, почему я был так слеп! Почему так слаб! Почему не сберег единственно важное!
Профессор Кроджер Ванке открыл дорожный несессер и убрал зубную палочку. Командировка в Бов подходила к концу. Сегодня вечером они поедут домой. В дверь постучали.
Вошла молодая помощница. На её красивом, живом личике была печать сомнения.
- Что случилось, Лауша?
- Господин профессор, боюсь, я к вам с плохими известиями.
-т Что-то с нашим транспортом?
- Да, ваш универсал не подтвердил оплату. Мы не смогли заказать билет. Простите.
- Что за чертовщина? Я сейчас же свяжусь с коллегами. Вы не подождёте меня, госпожа Сбазова?
- Да-да, не беспокойтесь, у меня есть время.
Профессор достал говоритель и попытался связаться с кем-нибудь из своего пентаната. Когда на седьмой попытке ему никто не ответил, он начал писать короткие записки в свиток.
- Вы извините меня, дорогая Лауша, но что-то происходит со связью. Мне никто не отвечает.
- Господин профессор, могу ли я предложить вам нелепый вариант?
- Простите, я не понимаю?
- Дело в том, что эта квартира была взята в которму до истечения сегодняшнего вечера. Мы были совершенно уверены, что сможем отправить вас домой. Но, видимо, произошла какая-то накладка.
- Да, я, конечно, готов оплатить из личных средств удлинение котормы.
- Нет-нет, что вы, господин профессор! Мы бы сделали это сами. Беда в том, что хозяин отказал академии, здесь уже продана следующая которма.
- А нет ли другого варианта?
- Я боюсь, что ничего достойного мы сейчас не отыщем. Я потратила полчаса на поиски, но, как назло, всё занято.
- Что же делать, госпожа Сбазова?
- Вот в этом суть моего смелого предложения, господин профессор. Простите мою наглость, но не согласитесь ли вы переночевать одну ночь в моем скромном стюдио?
- О, мне, право, неловко вас так стеснять, Лауша.
- Господин Ванке, я действительно не смогу найти для вас ничего подходящего, простите.
- О, вам не следует извиняться, ну-ка прекратите. Я с радостью переночую у вас, раз вы так добры. Спасибо, Лауша.
- Ах, тогда мы можем поехать прямо сейчас.
- Да, я уже собран.
Профессор Ванке взял походную сумку, надел плащ и последовал за очаровательной молодой спутницей. Они взяли извозный самокат и поехали в высокий район. По дороге Кроджер еще раз попытался связаться со своими коллегами, но у него снова ничего не вышло.
В машине профессор разглядывал молодую девушку. Какая она была умница! Ей поручили организовать размещение столичного лектора, и Лауша прекрасно постаралась. А то, что планы были так нарушены, виновато какое-то недоразумение.