- Мне знакомы эти доводы.
- Это не просто доводы, ваше превосходительство. К сожалению, ситуация с провинцией, которая является паразитом в условиях геополитической обстановки...
- ...мой дорогой маршал, не надо про геополитику. Когда я слышу это слово, мне кажется все шайтаны подземного царства беснуются. Этим ругательством можно оправдать любое, подчеркиваю, совершенно любое преступление.
Каган Вил За Пятый одобрительно кивнул словам своего мудрого ферзира.
Амбассадоры несколько недовольно склонились в полупоклоне.
- Уважаемые посланники, сейчас уже позднее время. Предлагаю вам отдохнуть после тяжелой дороги. Гостевые дворцы ждут вас. Мы сможем вернутся к обсуждению этих вопросов несколько позднее.
Полномочные послы благодарно откланялись и покинули переговорную ложу.
Когда за ними закрылись двери, каган жалобно вопросил у ферзира.
- Долго ли продлится торг?
- Смотря сколько им отрезали к нашей чести, ваше величество.
- Но Рорар обречен?
- Всенесомненно...
После аудиенции амбассадоров великий ферзир отправился в садик. Как и всякий эльф он черпал здесь вдохновение и запас магии. Больше всего правителя каганата заботило то, что орки и люди решили сместить баланс. Шесть империй альмаиканского ордена и восемь герцогств лартианского королевства. Против шести шахств каганата и четырех провинций конфедеративной республики.
А теперь... баланс грозил съехать еще больше. Нужен эффектный противоход! Если не удастся его отыскать, рано или поздно коалиция начнет поглощать лакомые кусы самого каганата.
Но что можно противопоставить этому союзу? В Коларии, кажется, даже не осознают степени угрозы. Они на самом деле продолжают всеми силами отторгать от себя Рорар. Демоны преисподней! Что нам делать?
На землю пала спасительная ночь, она унесла прочь страхи и волнения. И наступил рассвет. Который не принес ни облегчения, ни решения проблем.
Отставной генерал Самуэс Неррона по обыкновению встал рано. Сделав зарядку, он пробежался по соседним кварталам своего районца. Тихое, мирное место постепенно приобретало признаки надвигающейся катастрофы. И эти признаки отчетливо бросались в глаза.
Гномы из бедных районов так или иначе проникали и сюда, их поведение становилось все более заметным, более вызывающим. Ни городская стража, ни жандармский корпус не могли ничего с этим поделать. Слишком уж массовый характер приобретали эти явления.
Генерал вернулся с пробежки, принял душ под гидравлической помпой. Неррона мог позволить себе такую роскошь. Он жил в особняке с небольшим штатом прислуги. Старая повариха, её племянница, бывшая экономкой, да её глухой муж, исполняющий должность смотрителя сада.
Завтракал генерал всегда просто, по-военному. Предпочтения отдавалось кашам. Неррона не был женат, в молодости он не успел обзавестись семьей, отдавая всего себя военной карьере, а впоследствии считал саму идею женитьбы постыдной. Он говорил, я старый солдат и не знаю таких слов.
Отставка прогремела для него, как гром среди ясного неба. Конечно, Самуэс понимал к чему ведёт правительство, но то, чтобы уничтожить собственный военный авиафлот! Немыслимо...
Однако, будучи военным гномом до мозга костей, Неррона исполнил приказ и снял генеральский трехзвездный шеврон.
И если в первый день он провел взаперти в своем домашнем кабинете, то на второй день постепенно стал возвращаться к жизни.
В голове строились планы. Что было нужно предпринять, какие связи задействовать? В первую очередь, генерал хотел во что бы то ни стало предотвратить надвигающуюся катастрофу.
Он снесся со своими знакомыми в высоких штабах. Стараясь, не поднимать панику, Самуэс Неррона писал товарищам о том, что ситуация становится всё хуже и хуже.
Однако, довольно прохладная реакция быстро отрезвила генерала. Неужели они списали меня со счетов? В это было невероятно сложно поверить.
Второй инициативой отставного командира стал поиск союзников. По долгу службы генерал так или иначе контактировал с разными гномами. Но и здесь никто не хотел прислушаться к его словам. Политики отвечали уклончиво. Но за этими экивоками ничего не стояло.
А еще Самуэс видел страшную боль улиц. Провинция бурлила ненавистью и ожиданием развязки.
К обеду в дом постучали.
Экономка открыла дверь. На пороге стояли два молодчика. Они нагловато потребовали всех жильцов явиться для беседы. Не привыкший пасовать Неррона, а вместе с ним и остальные обитатели вышли к пришельцам.