Джером побелел.
— У него? Так это он был неверен? — Когда дочь потянулась за ним, он грубо стряхнул ее руку. — Оставь меня.
Его глаза неотрывно смотрели на Энн.
— Так ты все это время не лгала? — В его голосе еще звучало недоверие.
— Нет, — мягко ответила Энн. Никогда ранее она не видела на человеческом лице столько муки, но себя винить не могла. Она пыталась донести до него правду о сыне, но сейчас ей хотелось, чтобы это произошло как-то иначе, чтобы неопороченным остался образ покойного сына в памяти пережившего его отца.
Казалось, что Джером постарел сейчас на десять лет. Шаркая ногами, он дошел до двери и остановился. Энн не ожидала с его стороны извинений — это было не в его стиле, но ошиблась.
— Я знаю, что ничего не смогу изменить, но… ты мне разрешишь видеть ее, Энн?
Страх и враждебность, все еще кипевшие в ней, толкали ответить резко отрицательно, но Энн понимала, что если не сделает первый шаг к примирению, то Рейчел останется не только без отца, но и без дедушки.
— Да. Можете видеться с ней. — Энн слабо улыбнулась. — Но сперва звоните.
Закрывшаяся дверь означала конец того, что стало кошмаром ее жизни. Грусть, раздражение и облегчение — все вместе выплеснулось наружу:
— Бедняга.
Пит сжал ее руку.
— Мистер Бэррет должен был рано или поздно узнать правду о сыне.
— Понимаю, но у меня такое впечатление, что я отрезала у него кусок сердца.
— Но все же сделала это не ты.
Да, Пит, с грустью согласилась про себя Энн, но как человек, имеющий своего ребенка, она не могла не сочувствовать горю Джерома, потерявшему сперва сына, а теперь и добрую память о нем.
— Энн, ты же не могла предотвратить того, что произошло.
Она покачала головой в ответ на его вопрос-утверждение.
— Понимаю. Я, однако, не поджарила воздушную кукурузу.
Пит чуть не засмеялся и подумал, что это типичный прием, с помощью которого она уходит от печальных реалий жизни. Бремя тревог и войны со свекром словно свалилось с плеч, и Энн задиристо толкнула Пита.
— Ну, — сказала она, принимая боксерскую стойку. — Сразимся?
Пит разразился хохотом и бессильно поднял руки.
— Сдаюсь без боя.
— Но это еще не все, — сказал он и повалил ее на софу. Отбиваясь ногами, плутовка неотрывно смотрела в его улыбающиеся глаза, которые хотела бы видеть всегда. А он… Он думал, что хотел бы просыпаться рядом с ней, слушать ее пение из душа по утрам, вместе ходить в супермаркет за продуктами. Ему была нужна она вся.
— Я люблю тебя, — сказал он нежно. Глаза Энн мгновенно потухли, но Пит еще крепче сжал ее.
Она забарахталась, пытаясь вырваться и встать. Говорить она не решалась, потому что горло перехватило. Она и в мыслях не допускала, что кто-то однажды скажет ей такие слова. Невероятно, но в их совместной борьбе с Джеромом она ни разу не задумалась, что будет делать, когда эта война так или иначе закончится.
— Мы договорились, — никаких обязательств, никаких обещаний, никаких уз. — Энн перепугалась, оказавшись в такой ситуации, и оттолкнула его. — Не надо…
— Что не надо? Не надо любить тебя? Боюсь, это уже невозможно.
Энн отошла, понимая, что, если Пит догадается еще раз поймать ее в свои объятия, она не устоит.
— Ты все усложняешь.
— Между прочим, ты оказалась здесь тоже не из-за простой жизни.
Энн зашла за кофейный столик и оттуда настороженно смотрела на него.
— Мне казалось, мы понимаем друг друга.
— Мы и поняли друг друга. Просто я изменился за это время. Я хочу, чтобы мы поженились.
— Поженились? — Энн отступила еще на шаг. Она полагала, что Пит захочет жить вместе с ней, но он хотел сразу всего? Он же всегда демонстрировал свое неприятие идеи брака? И почему именно сейчас? Как это ни было мучительно, Энн позволила своим подозрениям облечься в словесную форму: все ради карьеры. Брак нужен для успешной карьеры.
— Ты хочешь на мне жениться единственно в интересах своей профессиональной деятельности. Пост директора…
Пит фыркнул и, в два шага обойдя столик, схватил ее за плечи.
— К черту всякие посты! Так ты думаешь, все дело в этом? Я хочу жениться на тебе, потому что я тебя люблю.
Он любит! Он действительно любит ее. Энн опустила глаза, боясь выдать себя.
— Я с самой плохой стороны показала себя в роли жены.
Пит плохо соображал в эти минуты, но эта ложь оказалась слишком очевидной.
— Неправда. Не бери на себя чужие грехи. А ты-то меня любишь?
Подавляя слезы, Энн сжала губы. Ну как она могла солгать? Больше всего ее удивляло, что все произошло в такой короткий срок.
— Одних чувств недостаточно, Пит.
— А чего же еще не хватает? — спросил он сердито.
— Не понимаешь? — Набрав воздуха, Энн развернулась и проскользнула мимо него. — Ты сам сказал: никаких обещаний. Брак — это для других.
Пит озадаченно нахмурился. Ему казалось, что Энн слишком волевая женщина, чтобы давать управлять собой посторонним эмоциям. Он стал подбирать слова, чтобы преодолеть ее сопротивление.
— Ты здесь уже несколько недель. Мы живем вместе. Если мы поженимся…
— Рейчел слишком привяжется к тебе.
— Разве это плохо?
Детские мучения с поразительной ясностью всплыли в ее душе.
— Да, плохо. Я не хочу, чтобы она прошла через все то, что выпало на мою долю. Ни один из мужчин, женатых на моей матери, знать не желал чужого ребенка! — прокричала она. — Я этого не знала. Мне всякий раз начинало казаться, что у меня появился отец.
Боль за нее и за себя пронзила Пита, и он почувствовал, что любимая начинает ускользать.
— Но никто из них так и не стал отцом, да?
— Да. — Ее глаза затуманились страданием. — И никто из них не оставался. Они появлялись в моей жизни на какое-то время, а затем исчезали. После того, как мать разводилась, ни одному не пришло в голову навестить меня и узнать, как я живу. Ни один из них никогда не проявлял ко мне даже видимости заботы. Я не хочу, чтобы Рейчел пережила то же. Лучше вообще не иметь отца, чем поверить, что он есть, а затем однажды проснуться и увидеть, как он уходит навсегда.
— Я не уйду.
Энн переборола страстное желание поверить.
— Ты сам сказал, что гарантий не бывает. — Пит поднял руки и показал ей ладони.
— Я не могу предложить тебе ни одной. Но все же…
Она увидела боль в его глазах. Сомнение сжало сердце. Но тут же, не давая себе времени на размышления, она схватилась за чемодан.
Последовать за ней, кричать, встряхнуть ее, на коленях умолять. Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Пита. Однако вместо этого он большими шагами прошел к окну. Ничто из сказанного ею не убедило его. Если они любят друг друга, что еще может иметь значение? Разве непонятно, что он не собирался ничего обещать, что он меньше всего хотел бы причинить боль ей и Рейчел? Он не из таких людей, кто способен на это. Он сам слишком хорошо познал на своей шкуре, какое это страшное несчастье для ребенка, когда отец уходит.
Энн застегнула пальто, захватила несколько одеял для Рейчел и только потом снова появилась в гостиной.
— Ты уходишь? — В его голосе проскользнуло раздражение. — Глупо.
Энн запеленала Рейчел и снова ухватилась за чемодан.
— Нет, глупостью было мое повторное возвращение. Мне следовало бы сообразить, чем это может закончиться. Мне и Рейчел следовало всего лишь…
— Всего лишь остаться здесь. — Он рукой рассек воздух. — Так, значит, все сводится…
— К Рейчел. — Энн взглянула ему в лицо, стараясь держать себя в руках.
— Что? — Он казался смущенным. — При чем тут Рейчел?
— Что ты чувствуешь по отношению к ней?
— И как ты только можешь спрашивать такое? Тебе известно, я о ней забочусь.
— Да, согласна. Ты в самом деле заботишься о ней.
Энн бросилась к двери и выкрикнула, прежде чем успела подумать и остановить себя:
— Но этого мало!