— Тебя что-то грызет, Билл. Облегчи душу, выскажись, — обратился к нему Дэниэл.
Все повернулись к Хэнкоку, на лице которого была написана ненависть к Буну, но он лишь отвернулся, дернув головой.
— Я, конечно, могу и высказаться… но в другое время, — процедил он.
— Ты прав! — поддержал его Фландерс. — Нам, наоборот, нужно радоваться, что сейчас, когда грозит такая опасность, Дэниэл с нами! В прошлом у нас не было никаких причин в чем-то подозревать его, не сомневаемся мы в нем и сейчас.
Дэниэл, улыбаясь, посмотрел на своего зятя. Генри Портер, Уинфред Бурдетт и многие другие громкими криками выразили свою полную поддержку человеку, который был с ними с самого начала.
— Ну ладно, ребята! — поднял руки Дэниэл, призывая всех к тишине. Но водворить ее оказалось непросто. — Давайте-ка лучше решать, что будем делать. — Он был явно тронут проявлением такого доверия к нему. — Не могу твердо обещать вам, что мы отразим их атаку, но нужно все же попробовать. А если мы не устоим… Вы слышали, что говорил по этому поводу Черная Акула… Для меня несомненно, что он никогда не бросает слов на ветер. — Он посмотрел поверх голов, взгляд его на секунду остановился на Джемине. — Я не имею права принимать решения за вас, — сказал он внезапно севшим голосом. — Думаю, что вам следует обсудить все с вашими женами — и их нужно выслушать. Я поступлю так, как вы решите.
Наступило долгое молчание. Мужья повернулись к своим женам, матери прижали к себе детей…
— Я не принимаю ничью сторону! — заявила бабушка Хоукинс. — Я прожила свою жизнь, и мне наплевать, что теперь со мной будет. Хочу только, чтобы конец наступил поскорее. — Ее внук, склонившись, нежно взял ее за руку.
— Ну, я-то уж знаю, что мне делать! — твердо сказал Сквайр. — Я намерен отстаивать форт до последнего дыхания.
— Браво! Браво! — закричал Фландерс, и к нему присоединился нестройный хор голосов.
Решение было принято, и все распределили роли. Тем временем индейцы, которые по-прежнему находились на безопасном для пуль расстоянии, готовили еду, играли в разные игры, беззаботно смеялись, словно вернулись после долгого похода в родное селение.
Вечером следующего дня нервы поселенцев из-за томительного ожидания были напряжены до предела. Но Черная Акула опять удивил всех, подъехав прямо к воротам форта в сопровождении своих приближенных и английского офицера. Все тот же Помпей энергично размахивал белым флагом. Дэниэл с Романом вышли им навстречу вместе с майором Смитом — этим «Большим Капитаном» для индейцев.
Но командир группы белокожих в отряде индейцев, лейтенант Рене Ликандр, по сути дела проигнорировал Смита и обратился прямо к Дэниэлу.
— Лейтенант… — Дэниэл прослушал его представление с едва скрываемым презрением к этому канадскому французу, находящемуся на службе у Гамильтона.
Черная Акула, казалось, терял терпение из-за этих формальностей.
— Я сдержал свое слово, Большая Черепаха! — гордо изрек он. — Я дал тебе время поговорить с твоим народом. Теперь я жду твоего ответа.
Бун колебался, и Роману показалось, что он заметил у Дэниэла что-то вроде привязанности к старому вождю, смешанной с сожалением, что отношения между ними дошли до такой критической точки. Но капитан Бун, быстро взяв себя в руки, посмотрел прямо в глаза человеку, называвшему его своим сыном.
— Мой народ решил, что будет защищать форт всеми силами до последнего дыхания, — сказал он. — И я вместе с ним. Я не вернусь к шоуни. Я остаюсь со своим народом, а Черная Акула пусть остается со своим.
Нет, не такого ответа ожидал от него Черная Акула… На его обычно бесстрастном лице вспыхнуло удивление, тут же сменившееся откровенным раздражением. Он долго в упор разглядывал Дэниэла, и его черные глаза все больше наливались гневом.
— Я просил его ответить, — ни к кому не обращаясь, сказал он, — и Большая Черепаха все сказал. Да будет так!
И, резко повернувшись, поскакал прочь.
— Они готовятся к атаке. — Прильнув к бойнице, Каллен увидел не менее сотни индейцев на лошадях.
Они орали что было мочи, погоняя своих пони. Припав к их гривам, они неслись к форту, на ходу стреляя из ружей. Первая цепь отходила, уступая место второй…
— Ребята, взять на учет каждый выстрел… — тихо сказал Дэниэл.
Наконец через какое-то время, которое всем показалось вечностью, индейцы отступили. Воцарившаяся тишина давила на уши.
— Господи, им пока не удалось ничего с нами сделать! — торжествовал Уинфред.