— Он-то и дал мне лошадь, на которой я добрался сюда.
— В последний раз, когда я видел Романа, он стоял рядом с Дэниэлом, — подтвердил Изекиэл Скэггс.
И Китти с радостью ухватилась за надежду. Долгими ночами, когда женщины, заменив мужчин, стояли возле бойниц в ожидании атаки индейцев, она размышляла, как, оказывается, сильно его любит… всей душой, всем телом, всем разумом… Почему же она так поздно об этом догадалась?
Их родственная связь была сильнее и горячее текущей по жилам Романа крови, сильнее потребности, которую они почувствовали друг в друге в ту давнюю ночь в лесу. Их всегда связывали крепнущие с годами узы, и часть Китти неизменно принадлежала Роману — теперь она это знала точно!
Проходили часы, оставшиеся в живых все возвращались в Бунсборо, но становилось все больше женщин, которым уже не на что было надеяться. Хоуп Скэггс сообщил жене о смерти их сына Толливера: его зарубили прямо возле брода, когда они были уже почти в безопасности. Один из Хоукинсов принес печальную весть Эстер о том, что и Плиз тоже убит.
— Он был рядом со мной, когда это случилось… Но он сразу умер, не мучился… если только вам от этого станет легче. Примите мои соболезнования, госпожа Уортингтон.
Китти узнала об этом, когда относила бульон Оливеру, который, возвратившись с поля боя, тут же слег с лихорадкой. Она поспешила к хижине Эстер. Женщина стояла одна, перебирая инструменты мужа, нежно прикасаясь пальцами к незаконченным заготовкам, разложенным на его рабочей лавке. Ее широкое круглое лицо съежилось.
Когда Китти обняла ее, она разрыдалась, и Китти молчала, давая ей возможность выплакаться. Наконец она вытерла слезы, задышала ровно и сказала:
— Он ведь никому не был нужен… никому, кроме меня. Он ничего не умел делать, — она печально засмеялась, — разве только кожу обрабатывать… Но в этом, правда, с ним никто не мог сравниться.
— Я знаю… — тихо ответила Китти.
В эту ночь Китти осталась у Эстер, которая настояла, чтобы она привела к ней и Майкла.
К концу недели, когда Китти, отпустив учеников, собирала вещи, на пороге появилась запыхавшаяся Эстер с высоко выгнутыми бровями и торчащим возле уха вихром.
— Он здесь! — крикнула она Китти. — Роман приехал! Я только что видела его на тропинке!
Все внутри Китти от неожиданности оборвалось, дыхание ее зашлось… Невольно вскрикнув, она стремительно повернулась к Эстер. Сколько дней она ждала, сходила с ума от беспокойства, а теперь только открыла рот, повторяя как заведенная его имя:
— Роман? Роман?
Стремительно сбежав по ступенькам крыльца, Китти увидела, что Роман идет по тропинке ей навстречу. Сделав еще несколько шагов, она остановилась. Гаснущий закат золотил его рыжие волосы и отросшую за неделю бородку, на нем были грязные, разорванные во многих местах бриджи, но в его решительной походке она уловила что-то очень похожее на то, что заметила, когда он впервые приехал к ним — в дом Джентри на реке Ватауга… Господи, как давно это было! Семь лет прошло…
Сделав несколько крупных, размашистых шагов, он остановился почти рядом с ней, напряженно и вопросительно вглядываясь в нее, и Китти заметила на его лице несколько морщин, которых прежде не было.
— Роман… — шепнула она, медленно вытирая мокрые щеки.
— Не плачь! — улыбнулся он.
— Почему? — улыбнулась она в ответ дрожащими губами.
— Потому что я не выношу твоих слез.
Он протянул к ней руки, не отрывая от нее своих чудесных синих глаз, крепко обнял, привлек к груди — и сразу вся печаль, все слезы, весь ужас ожидания и смерти последних дней отошли в прошлое.
Во дворе собралось много народу, и они даже не поцеловались по-настоящему: Роман только слегка мазнул своими губами по ее губам. Подбежавший к ним Майкл схватил его за ногу.
— Роман… ты вернулся! — закричал он, мячиком прыгая на месте. Мишка, высунув большой розовый язык, вовсю вертел хвостом, разделяя радость своего друга. — Ты возьмешь меня с собой на охоту? Возьмешь?
— Послушай, Майкл Клеборн, — на полном серьезе сказала Эстер, — ты не знаешь никого поблизости, кто помог бы мне съесть пудинг с хурмой, который прохлаждается в моей хижине?
— Я сам! — тут же выкрикнул мальчик, и Эстер Уортингтон, взяв его за руку, повела малыша к себе, а Китти с Романом пошли в хижину. Роман сел на стул перед камином, и она принесла две масляные лампы — уже смеркалось.
— Ну вот, — сказала она, — по крайней мере сейчас я вижу твое лицо.