Повернувшись к нему, Китти почувствовала, как всю ее заливает поток благодарности судьбе за то, что он жив. С минуту она просто не могла говорить. Боясь, что не сдержится и заплачет, она принялась помешивать в горшке тушеное мясо белки с овощами.
— Мне сказали, что… после сражения ты вернулся на Голубые ручьи…
Наступило долгое молчание, было слышно лишь поскребывание ее ложки о дно горшка. Китти снова посмотрела на Романа, отметив про себя, какое у него измученное лицо. Когда он наконец заговорил, Китти услышала, как охрип его голос.
— Да, с Беном Логаном и его людьми. Мы похоронили тех, кого нашли там, в братской могиле. И набросали на нее кучу больших камней.
Но он утаил от нее подробности… Он ничего не сказал ей об этих разложившихся за пять жарких августовских дней трупах, обглоданных дикими зверями до неузнаваемости… Пусть Китти обо всем этом узнает от других переживших тот кошмар, но не от Романа.
Китти опустилась перед ним на колени.
— Ну а ты как? Хорошо? Все хорошо? — Подняв на него глаза, она прикоснулась к его огненно-рыжей бороде.
— Сейчас да, — ответил он.
Обняв ее, он приподнял ее с пола и подтащил к себе на колени. Губами он нашел ее губы, и от этого поцелуя по всему ее телу разлилось нестерпимо сладостное тепло, потому что в нем было все — и нежность, и любовь, и твердое обещание… Слезы, подрожав на ее ресницах, все-таки сорвались вниз.
— Нет, не надо плакать! — Роман прильнул к ее лицу щекой, его бородка мягко щекотала ее. — Я закрывал глаза и видел тебя перед собой… до сражения… и потом, когда мы с Дэниэлом прятались в укрытии.
— Боже, как я боялась за тебя…
Роман улыбнулся своей обычной полуулыбкой:
— Я был решительно настроен на возвращение, Китти Джентри. И вообще нам давно пора пожениться! — Обхватив ладонями ее лицо, он заглянул ей в глаза: — Что скажешь?.. Ты хочешь этого? Может, тебе нужно время подумать?
Она прижалась губами к его губам, чтобы он больше ничего не говорил, сердце ее замерло.
— У меня была уйма времени, чтобы подумать. Да, да… да, Роман! Я согласна!
Китти настояла на том, чтобы до свадьбы прошло две недели.
— Мне нужно кое-что сделать, Роман… Не могу же я стоять перед священником в таком виде. — Она грустно оглядела свое темное платье.
Роман, хоть и неохотно, был вынужден с ней согласиться. К тому же большинство священнослужителей были заняты оплакиванием погибших, заботились об их вдовах, разыскивали ближайших родственников, чтобы передать им осиротевших детей.
Китти удалось сэкономить немного денег из своего скудного дохода, и теперь она истратила их на несколько отрезов в лавке Чарли Бейлора. Для подвенечного платья она выбрала легкую бледно-голубую ткань. Эстер предложила Китти помощь, и обе принялись лихорадочно кроить, шить, подгонять…
Ей становится все труднее сдерживать себя, признавалась себе Китти. Оставшаяся до свадьбы неделя казалась ей вечностью. Каждый вечер после ужина Роман целовал ее на ночь с щемящей тоской в глазах и отправлялся спать в блокгауз — присутствие Майкла, его сонные пожелания Роману перед уходом помогали им соблюдать приличия.
Но в этот вечер Эстер спросила Майкла, не хочет ли он поужинать у нее и остаться на ночь.
— Можешь взять с собой и Мишку, — сказала она, самым невинным образом выгнув брови и делая вид, что не замечает упрека в глазах Китти.
Майкл вопросительно поглядел на мать, а когда она кивнула, с радостью принял предложение соседки.
— Какой он славный мальчик! — сказал Роман, когда Майкл с Эстер вышли за дверь.
— Да, — согласилась Китти, раскладывая на столе деревянные тарелки, ножи и вилки. — Думаю, ему очень не хватает сестрички.
Роман, подняв голову, долго смотрел на нее, догадываясь, что она имеет в виду.
— Да. Она должна быть вместе с нами.
Он улыбнулся и кивнул:
— Ладно. Я привезу ее. Еще до зимы.
Китти зажарила цыпленка, приготовила маисовую кашу и зеленые бобы, но они лишь слегка прикоснулись к еде.
— Разве ты сегодня не голоден? — спросила она, убирая со стола.
— Мне вполне достаточно, — ответил Роман.
Он сидел рядом с Китти, покуривая трубку и нежно наблюдая за ней. Вытерев посуду, Китти поставила ее на полку. Чувствуя, что он здесь, рядом с ней, она почему-то не могла даже ровно дышать.
Закончив уборку, Китти взяла одежду для починки, села за стол напротив, но через минуту была вынуждена отложить работу: нитка путалась, завязывалась в узелки. «Господи, что делается», — подумала она, ощущая на себе его взгляд. Заглянув Роману в глаза, она заметила в них все то же голубое пламя желания.