Наверно, я в раю! Голос слышу какой‑то. Кто же там разговаривает сам собой? Может, это я сам? Нет, голос чужой и очень торжественный. Ну, прямо, наш сельский священник, отец Геннадий! Только не помню я уже его голос. Много времени прошло. Батюшка умер, когда я был на севере. И видел его последний раз опять же пару лет до смерти. И на похоронах не присутствовал. Не мог. Был далеко. Только на поезде надо было ехать четверо суток. И с работы не отпустили бы все равно.
Почему я вспомнил именно отца Геннадия? Хороший был священник. Все уважали его. По крайней мере, в нашем сельсовете — в моей деревне, в соседнем селе и трех деревеньках рядом. В соседнем селе я учился в школе два года. С парнями и девчонками со всего нашего, и еще двух деревень другого сельсовета. Да и потом долго связи не терялись. И когда учился, и работал в городе… А еще у меня родственники были в парочке других деревень еще одного сельсовета нашего же района. Виделись время от времени. И все благодаря тетке Валентине, двоюродной сестре моей матери. Какая умная и добрая женщина была. Именно была. Не уберегли мы ее. Болела она, и сильно. Только вот я, например, озабоченный своими проблемами, не сильно это замечал. Вот и умерла она внезапно.
Тетка Валентина была верующей. Истинно верующей, а не притворяющейся, как мы большинство. С самого раннего детства поверила она в бога и сохранила веру до конца жизни. Поэтому и не вышла замуж такая красивая и обаятельная женщина, хотя многие мужчины сохли по ней. Жила она в соседней деревне со своей матерью и всегда ходила в церковь в большом селе, домов в пятьсот. Храм у нас в районе был единственным во все советские времена, что я помнил. Про другие церкви я тогда не слышал. Уже потом, после развала Союза, появились они в райцентре и других селах.
Отец Геннадий, можно сказать, был у нас другом семьи. Еще в детстве, говорят, когда я обжег руки кипятком, его супруга, покойная матушка Екатерина, оказывала мне первую помощь и лечила какое‑то время. Только вот не помню я ее. Умерла рано.
А отец Геннадий, сколько я помню, помогал нашей семье. Не только духовно, но и, бывало, материально. Жили мы бедно. Но и не нищенствовали. Просто были бедны по сравнению с другими деревенскими жителями, более обеспеченными и благополучными. Отец с матерью вырастили нас, троих братьев, дали хорошее образование, обеспечили будущее. А дальше мы уже все сами торили свой путь.
Да, действительно, неразумный. Отец Геннадий еще с детства старался наставлять нас на путь истинный. Нет, не в том смысле, что мы тоже ходили в церковь, а в том, чтобы действительно выросли хорошими людьми. Наверное, его влияние до сих пор ощущается мною. По крайней мере, я помню о нем только хорошее и самое светлое.
— Может, этот неразумный не такой уж плохой, как те поганцы, что я сжег. Жалко разве что мальчишку! Не повезло. Жить бы и жить дальше. Ну, ничего, его душу я сохраню. А у поганцев развею по всем мирам. Чтобы и следов не осталось. Так, проверим неразумного. Мысли хорошие, чистые. И Сила имеется, пусть и в зачаточном состоянии! Можно помочь! Может, в благодарность построит хотя бы один храм? Жалко, Сил нет в достатке. Нет возможности хотя бы просчитать, как следует поступить далее. Только и остается ждать, и, наверное, еще очень и очень долго. Ну, после помощи этому неразумному у меня все равно еще останется Силы. Чуть больше, чуть меньше, роли не играет. А этот человек вполне может мне помочь.
Да, я явно слышу Голос. Только чей он? Наверное, все‑таки батюшкин. Только он мог говорить со мной так благожелательно и поучительно, и главное, как бы про себя.
— Слышишь, неразумный? Я разбужу твою Силу. На первое время хватит. А дальше будешь самостоятельно учиться и развиваться. Смотри, применяй ее осторожно. Можешь потратить зря, и в нужный момент остаться без Силы. Учись сдерживать себя. Сразу много Силы влить в тебя бесполезно. Все равно развеется. Не удержишь. А вот со временем станешь сильным. Сильнее многих. Только не ошибись в выборе своего пути. Цена — не только смерть, но и себя можешь потерять. Никто не будет помнить про тебя. Никогда! Полное забвение до конца времен.
— Слышу, отче! Спасибо! Буду помнить, постараюсь не забыть. Клятвы давать не буду, но приложу все силы. Если хоть немного ошибусь, постараюсь все исправить, если будет возможность. Но если уж совершу непоправимое, то пусть все забудут про меня!