Домашняя рабыня Марин, немолодая женщина из южных баронств, принесла еду и поставила на стол. Девушка смотрела на брата, на то, как он ест, и радовалась, что все‑таки приятно, когда родной человек рядом. Он так возмужал, окреп, и стал настоящим бантыром.
— Альтангэр, как хорошо, что ты заглянул домой. Я так скучала!
Конечно, у девушки было много подружек, но с ними не так интересно, как с братом. Про сводных братьев и сестер она даже вспоминать не хотела. Еще у нее был жених, сын вождя Тумэндэл, с которым их сосватали совсем недавно.
Бадацэг почти не общалась с ним, ибо тот был на десяток лет старше и уже имел двух жен и несколько детей. Но зато теперь отец девушки стал ближе к вождю, и мог лучше обеспечивать своих жен и детей.
— Ну, сестренка, я тоже скучал. Кроме матери и тебя у меня же нет никого ближе.
— А Сайдэ, дочка бади Цагэндолу? Говорят, она на тебя глаз положила!
— Ну, Бадацэг, ты же знаешь, она такая шаловливая! Вечно все делает не к месту! Тем более, все равно будет так, как отец решит. А они с бади, к сожалению, не очень ладят.
Бадацэг знала, что брат очень переживал, что он может так просто расстаться с девушкой, которая нравилась ему, и, в свою очередь, тоже проявляла интерес к подающему большие надежды магу. Правда, что в ней было больше всего, практического расчета или любви, оставалось только догадываться.
— А, вообще, ты мне нужна, сестренка. Знаешь, мы захватили какого‑то странного чужеземца. Да, мы ходили к Проклятому Урочищу, и там потеряли Данжу. Мне пришлось применить Фиолетовый Саван, но чужеземец не умер, а всего лишь потерял сознание. Так не должно быть. Я знаю, ты сейчас стала сильнее, и мне нужна твоя Сила.
— Я готова, брат. Но что же ты хочешь выяснить?
— Не Одаренный ли он? Мне кажется, что на землю пришел еще один бог, Белый бог охотников.
— Как, Алтангэр, ты же сам говорил мне, что раньше было множество богов, но многие из них ушли в забвение. И про бога белолицых как‑то сказал, что про него тоже давным–давно все забыли! Даже имени никто не знает! Я слышала, что охотники зовут его Потерянным.
— Почему же, не забыли, Бадацэг. Они его зовут Тангра, или Небесный бог. Так говорил Великий Шаман. А еще он сказал, что степняки раньше тоже поклонялись ему. Звали его Великим или Белым богом. Там, в Потерянных или Проклятых землях применено очень сильное колдовство. И я убедился, что эта была белая магия. Мне Великий Шаман для проверки дал один порошок, эликсир Волшебства. Вот он и показал, что была применена белая магия. Ты же знаешь, я слабый лекарь. А ты очень сильная травница, хотя про это никто и не знает. Я боюсь об этом рассказать даже Великому Шаману! Ведь если узнают, то все будут сторониться тебя.
— Ну да, мужчинам все можно, а женщинам запрещено! Почему? Ничего же плохого в этом нет. Вон мама рассказывала, что в Империи и магнессы есть. Правда мало, но есть. И их все уважают. Пусть и у нас мама не обладает Силой, но среди ее предков были и маги! Почему же мне нельзя обладать Силой?
— Бадацэг, я разве против того, что ты занимаешься травами? Просто отец будет недоволен, если ты будешь увлекаться этим.
Девушка молчала. Ей очень хотелось заниматься лечением соплеменников. Кроме трав, она могла еще кое‑что. Только Алтангэр знал о ее способностях. Но в племени очень плохо относились к женщинам, обладающим Силой. Считалось, что в них вселились темные духи. Сильные шаманы изгоняли таких духов, и женщины теряли свои способности. Но они никогда не становились счастливыми. Бадацэг говорила с одной такой женщиной, матерью нескольких детей, и уже бабушкой, старой Агизой. И она сказала, что лучше бы в молодости наложила на себя руки, чем позволила изгнать Дар, и что несчастливей ее нет никого на свете.
— Ну, ладно, сестренка, хватит переживать! Знаешь, я буду потихоньку тебе помогать. А сейчас ты помоги мне. Надо прощупать этого чужеземца. Есть ли в нем Сила, и какая? А еще я хочу поговорить с ним. Может, он что‑нибудь скажет. Поэтому надо его подпитать Силой, но незаметно. Я знаю, что ты это можешь!
Наверно, мне это только снится? Я услышал красивый женский голосок, и понял, что она только что сказала:
— Алтангэр, я не вижу в нём собственной Силы. Если она даже есть, то мешает очень сильный амулет прямо у сердца. Их даже два. А еще не подходи близко. Его тело окружено чем‑то смутным, незнакомым. Оно для тебя может быть опасным. Я чувствую, что мне ничего не угрожает. И еще мне кажется, что он очень голоден и устал. Его жизненная сила сильно потускнела. Можно, я напою его сначала напитком бодрости, а потом сделаю то, что ты сказал?