— Что за зверь такой? — тут же оживился Кириленко.
— Так у вас же, Андрей Павлович, в машине стоит. Систему «Алтай» мы еще используем с шестидесятых годов.
— Вот оно что… — секретарь тут же чиркнул что-то на блокноте. — Почитаю на досуге. Что еще?
Мазуров положил обе руки на стол и задумчиво начал:
— Здорово нам мешать будут в этом деле разногласия между разными министерствами. Банальная бюрократия погубит все еще на корню. Нам же сейчас раскачиваться некогда.
— Что предлагаешь?
— Создать государственную корпорацию, в которой объединить всех: профильные НИИ, региональные управления Минсвязи, производства аппаратуры, кабеля и тех, кто обслуживает коммуникации. Сконцентрировать все в одних руках, чтобы было меньше всяческих согласований и для всех подразделений существовал единый план действий. Подрядчики из различных отраслей, конечно, останутся, но это уже меньшее из зол.
— Хорошая идея, продуманная. Я читал о Газпроме будущего, — кивнул Кириленко, его глаза блеснули задором. — Подготовь мне на днях проект, буду проталкивать на Политбюро. Косыгину после постановления потом будет некуда деваться.
— Он же вроде за нас? — Машеров переводил взгляд с одного на другого «заговорщика».
— На него там тоже давят! Ну а так у него будет железная бумажка, от которой никуда не деться. Да и нужен нам Алексей Николаевич с собственной точкой зрения. Я бы не стал пока убирать с доски ни одну знаковую фигуру, пусть даже она нам не нравится. Это мы думаем, что такие умные. Но кто нам потом будет на наши же ошибки указывать!
— Демократия, однако!
— А ты не смейся, Петр Миронович. Демократия штука хорошая, если ей с умом пользоваться. По поднятому тобой вопросу по ОГАС нам необходимо сделать следующее. Собери сначала вместе всех заинтересованных лиц, полномочия я тебе предоставлю. И подготовьте масштабное всесоюзное совещание, на котором представьте подготовленный проект. Наверняка у Глушкова наработки уже имеются. Устроим совместный мозговой штурм, после и всеобщую атаку на министерства начнем. Менять надо систему целиком, так что сопротивление будет лютое. Визг поднимется до стратосферы! Поэтому подготовиться следует основательно. Я туда заодно все Политбюро во главе с Леонид Ильичом притащу. Он любит все современное и необычное. Чтобы придать масштабности проекту, да заодно некоторые замшелые головы прочистить. Пусть увидят настоящее будущее и кто за этим стоит! Забронзовели там некоторые, даже космос с ядерной энергией им мозги не вправил.
Машеров широко раскрыл глаза. Перед ним сейчас открывался совершенно другой Кириленко. Человек исторический, глобальный, не чурающийся свежих ходов и отказа от бесполезных постулатов. Неужели у них вместе все получится? Черт, за такое можно и душу дьяволу продать! Поэтому он чуть не забыл передать напоследок секретарю ЦК ЦКСС одну важную бумажку.
— Что это?
— Список лиц, мешавших в той реальности проекту Глушкову. Очень уж активно и последовательно мешавших.
— Ты, Петр Миронович, что под этими словами подразумеваешь?
— В будущем уверены, что вся кампания против ОГАС была тщательно организованной ЦРУ операцией, диверсией, направленной на срыв мероприятий по улучшению управления советской экономикой. Хочу, чтобы наши органы по тем лицам крайне тщательно отработали.
— Етить твою душу! — не сдержался Кириленко. Временами из него вылезал знатный матерщинник. Случился с ним как-то один забавный прокол во время визита в Париж, когда он в красках рассказывал про одного красного командира, который без ночи с бабой воевать не мог. Использовал при этом всякие «народные» словечки. Французские товарищи, как оказалась позднее, и без перевода все отлично поняли. Ржали в полный голос. — Везде эти твари пролезли!
— И не только там гниды антисоветские окопались, — хмуро посмотрел на своего товарища Мазуров. — Из ЦК давно пора вычистить всю эту андроповскую поросль: Арбатова, Бовина, Яковлева и прочих. Да и сколько можно за наш счет кормить тех, кто потом страну сдаст. Я имею в виду Институт США и Канады и иже им подобные. У меня есть собственный список таких деятелей, по которым верёвка плачет.
Кириленко выдохнул, взяв в себя в руки, и коротко добавил:
— И его вези. Подробно по ним отработаем. Зажрались, сучье племя! Сталина забыли! Так мы им напомним, — он повернул голову к Машерову. — Ну а ты, Петр Миронович, как вижу, еще не растерял партизанскую хватку вычислять предателей.
— Так, Андрей Павлович, больно уж суровая школа тогда была.