В то время как Шомоди делился своими соображениями и приводил собранные им малоутешительные сведения, сидевший за соседним столом веснушчатый светловолосый человек неожиданно выхватил из-за уха ручку и яростно швырнул ее в сторону. Потом столь же неожиданно вскочил. Стоя, он уже не казался таким маленьким — при коротком туловище у него оказались довольно длинные ноги. Когда он занимался своим бурчаньем, на него смешно было смотреть. Но сейчас этот светловолосый человек, победоносно блеснувший в сторону Шомоди и его собеседников большими смеющимися карими глазами, производил очень симпатичное и располагающее впечатление.
— Все-таки я был прав! — воскликнул он.
И сразу, без всяких церемоний, не дожидаясь никаких расспросов, пустился в разъяснения:
— Если наладить разработку отечественной нефти по-хозяйски и с умом, то часть ее, которая останется от внутреннего потребления и пойдет на экспорт, уже через год даст достаточную выручку не только для того, чтобы покрыть расходы по восстановлению железных дорог и разрушенных мостов страны, но и для налаживания целой новой отрасли промышленности, а именно алюминиевой. Средства имеются, товарищи, надо их только добиться! Утверждаю и докажу, что начинать нужно именно с нефти…
— А в каком сейчас положении нефтяные промыслы?
— В тех районах идут ожесточенные бои, товарищ майор, — дал справку Шандорфи. — Немцы пытаются задержать наступающий в северном направлении левый фланг 3-го Украинского фронта. Вчера началось гигантское танковое сражение почти непосредственно в местах залегания нефти.
— Не пройдет и месяца, как мы уже сможем приступить к ее добыче! — заявил светловолосый.
Пока говорил Шандорфи, он уже успел представиться Балинту:
— Реже Шебеш, горный инженер.
— Некоторые наши товарищи, в том числе и инженер Шебеш, работают над проблемами по меньшей мере тысяча девятьсот пятидесятого года, — сказал Шомоди. — А есть и такие, что заглядывают еще дальше. Это плохо, потому что отвлекает нас от актуальных, требующих пристального внимания проблем и запросов нынешнего дня, на которых необходимо сосредоточить все усилия и энергию. И все-таки славные они ребята, эти люди, живущие в послезавтрашнем дне! Благодаря их оптимизму в сто миллионов лошадиных сил все наши теперешние беды и затруднения кажутся пустяками. Поговоришь с таким человеком, и сразу готов идти на штурм тех самых препятствий, от которых только что шарахался в сторону.
— Подожди, Шомоди! Еще посмотришь, до чего тебе будет неловко, когда выяснится, что при оценке наших возможностей я был не больше как пессимистом, если не сказать большего… — засмеялся Шебеш.
— Я спешу, — заявил Тольнаи. — В десять часов мне надо представиться Кери.
— Время еще есть, товарищ Тольнаи. Прежде чем вы явитесь к Кери, мне нужно вас кое о чем проинформировать, — остановил его Шомоди.
Балинт попрощался и спустился на первый этаж: ему хотелось повидать одного из секретарей партии. Однако пробиться к нему так и не удалось. Приемная, вестибюль, даже лестница были буквально запружены народом. Много сотен людей добивалось приема у кого-нибудь из секретарей.
Было такое впечатление, что здесь назначили друг другу свидание все города и села, все уже освобожденные районы Венгрии. Тут были делегации от заводов и фабрик, депутации крестьян, а между ними толпились учителя, инженеры, врачи, служащие, несколько офицеров и очень много солдат. Одни шептались, другие кричали. Вестибюль и лестница гудели, как поле боя в момент артиллерийской дуэли.
— Вавилонское столпотворение! — заметил пробиравшийся через толпу ожидающих инженер Шебеш. Он был уже в пальто и шляпе и всего на минутку задержался возле Балинта. — Каждый говорит о своем и по-своему, но все отлично понимают друг друга.
Бродя среди всевозможных делегаций, Балинт заговаривал мимоходом то с тем, то с другим. В результате представление о положении на местах получилось у него до того противоречивым, что он решительно не мог связать концы с концами. Руководитель одной делегации сообщал, что в их краях уже идет вовсю раздел земли, между тем как руководитель другой жаловался, что господа всячески стараются избежать этого раздела.
— Товарищ Балинт!
Лысый майор оглянулся и сразу узнал партизана шахтера Йожефа Драваи, хотя с их встречи в Мукачеве тот удивительно помолодел. Сейчас на нем была новенькая гонведная форма, а на шапке-гонведке — партизанская красно-бело-зеленая кокарда. На плече висел автомат.