— Осторожно! Не обожгись! Я сейчас, — он снова вышел из комнаты.
Мгновение подруги молчали, приступив к чаепитию.
— Оль, так все-таки, где ты видела Захарова?
— В своей квартире, — она старалась произносить слова как можно спокойнее.
— Что? — Татьяна привстала, и волна рыжих волос едва не коснулась мая в чашке.
— Я же сказала тебе, у меня в квартире. Он, кажется, собирается жениться на моей падчерице.
Это сообщение почему-то не очень удивило подругу.
— По правде сказать, я было подумала что он решил разыскать тебя… Но все равно странно. Хотя, — она задумалась, — почему тебя это все так взволновало? Я понимаю не слишком приятно, когда начинается подобная дружба семьями, но ведь можно же абстрагироваться.
— От чего?
— От прошлого. Ты замужем и, кажется, не слишком несчастна. Насколько я знаю, ты выходила за Юрия Михайловича по искренней привязанности.
— Именно — по привязанности, — вздохнула Ольга.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что все еще любишь Захарова?
— Я? Я его ненавижу, — последнее слово Ольга произнесла с особой выразительностью.
— Боже, какая завязка! Какая драма, — Таня явно входила в роль. — Да ты его так любишь, что теряешь рассудок при одном упоминании о нем!
— О ком это вы, девочки? Академику явно повезло с молодой супругой, — Миша интерпретировал обрывки разговора по-своему. — Смотрите-ка, что я сотворил.
Он снял салфетку с блюда и Ольга увидела маленькие, изящной формы печенья.
— Это ты сам?
— А кто ж еще? В кулинарном искусстве мне явно удалось преуспеть. Правда, не знаю, как в прозе.
— Мишка, не мелочись, — следующая фраза была обращена к Ольге, — у него только что книга вышла.
— Поздравляю!
— Спасибо. Но поздравишь, когда прочтешь, если сочтешь нужным.
Он открыл секретер и взял из стопки одинаковых книжек одну, довольно солидную, как показалось Ольге.
— Вот так… — старательно, как школьник, он что-то писал на титульном листе, — прочтешь мое пожелание дома.
— Я очень рада, — обложка была гладкой и неприятно-прохладной на ощупь.
Ольга невольно потянулась к чашке с чаем.
— Печенье попробуй, — в голосе Тани слышалась явная гордость за супруга.
— Что — мои книги, что — печенье! Вот Танька у меня — клад! Талантище! Ее пьесы в трех театрах начали ставить. Вот так-то!
— Кто тебя за язык тянет, чертенок? Я хотела Оле сюрприз сделать, на премьеры пригласить…
— Ну, прости, я не догадался… А так — разве не сюрприз?
Оба они были похожи на игривых подростков, в шутку поддевающих друг друга. Ольга невольно любовалась этой парой. Внешне муж и жена абсолютно не соответствовали друг другу. Но уже начавший полнеть и лысеть Миша и все еще красавица, несмотря на тяжелую болезнь, Таня, казалось, были связаны какими-то невидимыми нитями, позволявшими поддерживать и понимать друг друга.
«Вот уж поистине, муж и жена одна сатана», — это фольклорное заключение было явно уместным в данном случае.
— Мишутка, а не принесешь ли ты нам соку? Пожалуйста…
На этот раз Миша понял с полуслова.
— Женский разговор. Тогда не за соком, нужно идти, а щи начинать варить. Успею, пожалуй, — он засмеялся, потом открыл холодильник, стоявший тут же, в комнате, в целях «техники безопасности» коммунальной жизни. — А вот и вожделенная голубая птичка. Оля, надеюсь, ты дождешься, пока сварится курица?
— Надеюсь, дождусь… — неунывающий даже в самых сложных житейских ситуациях Миша незаметно поднял Ольге настроение.
Насвистывая популярный мотивчик из репертуара Аллы Пугачевой, он удалился на кухню.
— А теперь рассказывай все по порядку, — Таня была вся — внимание.
— Мне почти нечего рассказывать.
Ольга довольно подробно описала прошедший день, упомянув об уроненных щетках, но начисто «забыв» об обмороке: признаваться в собственной слабости ей не хотелось даже самой себе. Не то, что подруге — даже лучшей.
— …И дверь хлопнула со звуком, с каким закрывается могильный склеп, — закончила свой рассказ Растегаева.
— О, да у вас приступ высокопарной тоски, мадам? Влияние благоверного-графомана не так ли?
— Не надо так о Юре Он…
— Знаю, знаю, — прервала ее Таня. — Он самый порядочный, приличный, честный и так далее, и тому подобное.
— Да. И не надо иронизировать.
— И не надо идеализировать. Одна ты, милая, не видишь, что твой супруг — повеса с большим опытом. Дон Жуан-переросток!
— Таня! — с укором сказала Ольга.