Мне кажется, если бы я отрезал ему уши, надменный засранец меньше бы разъярился. А тут он прямо пятнами пошёл. Смертельное оскорбление.
— ТЫ СГОРИШЬ! — неистовый крик ударил мне в спину уже на бегу.
Тоннель в храме построили настолько узкий, что плечи царапали о камень с двух сторон. Шёл он под уклоном вверх. По ощущениям — в обратную сторону, куда-то к главному залу храма. Спереди доносилась ругань Фобоса, который цеплял рогами потолок. В спину меня то и дело толкал Зарракос. Длань Разиена был нехарактерно молчалив и сосредоточен.
Внезапно тьму разогнали потоки ослепительного света. И жар. Он усиливался с каждым мигом.
Не имея возможности толком обернуться, я поднажал, но это не помогло. Источник тепла нас догонял.
— Живее, Бездна вас раздери! — рыкнул тифлинг сзади.
Мы бежали несколько минут прежде, чем жар не стал нестерпимым. Между нами и его источником, скрытым в слепящем белом мареве, оставались считанные метры.
Шаги позади стихли. Зарракос остановился.
— Ты что творишь?! — замер и я, с трудом поворачивая корпус.
— Этот ублюдок запустил в тоннель небесное светило, — бесстрастно сообщил рогатый. — Попробую его остановить. Уходите.
Антариэль — читер! Я тоже хочу спелл на призыв солнца!
— Хрен тебе! Кастеры! Барьеры! Немедленно!
Если он здесь сдохнет, весь план накроется медным тазом.
С матами впереди задвигались Деймос, Мелисса, Аргон и Бармалей. Их ворожбы я не видел, зато засёк результаты трудов. От края до края проход перегородила ледяная стена толщиной почти в двадцать сантиметров. Следом за ней каменные плиты. Одна. Вторая. Третья. Потом преграда из грязно-зелёного огня, и под конец сквозь нас пронеслось бесплотное существо. Клубы воздуха и дыма, заключённые в едва считываемую форму птицы. Не остались в стороне даже хилеры — пара мерцающих полупрозрачных барьеров намертво запечатали тоннель.
Всё это время Зарракос неразборчиво бормотал себе под нос. Тени стягивались вокруг него клейкой плёнкой.
Первой пала ледяная стена. Наши уши уловили тихий шелест, с которым её проплавило. Чтобы пробить три каменные плиты снаряду Арканиэля потребовалось больше времени. Шипение и запах гари, вставший комом во рту. Я закашлялся и сплюнул едкую тягучую слюну. Солнце столкнулось с магией Аргона и через несколько долгих секунд продолжило полёт. В этот момент мы её и увидели. Ослепительную сферу размером чуть больше футбольного мяча.
Не настоящее солнце. Скорее отголосок отголоска реальной звезды.
Упрямо двигаясь под могучим порывом ветра, созданным воздушной птицей Бармалея, шар прожёг дыру в призванном звере. Тот пронзительно вскрикнул и исчез. Последними, как мыльные пузыри, лопнули барьеры хилеров.
Я не мог напрямую смотреть на снаряд первожреца. Безумная яркость заставляла глаза слезиться, и всё же было отчётливо видно, что каждая преграда оставляла отметину на солнце. Оно тускнело и сжималось в размерах.
Чуть больше трёх метров отделяли Зарракоса и вражескую магию. Тени практически скрыли его от нас. Ожившая тьма колыхалась в двух шагах от меня. Гортанный речитатив стал громе, и поток сумрака столкнулся с миниатюрным светилом.
Во время смерти жрицы Катры меня не было на той стороне портала. Однако по рассказам Авроры, её бой с прошлой Дланью Аларис выглядел именно так. Противостояние ослепительной белизны и кромешной тьмы. Тогда свет победил.
Открытые участки кожи замыкающего потрескались. Рубаха прилипла к его спине. Обе пары рук дрожали от напряжения. Я и сам и чувствовал себя, будто в финской сауне. Сухой жар высасывал всю влагу из тела.
Кисти тифлинга, вытянутые вперёд, начали тлеть. Кожа сползала, обнажая пунцовое мясо. Зарракос заорал, но в его крике не было страха. Только обжигающая ярость. Только непоколебимое упрямство.
Ощущение дежавю накрыло меня. Всё это уже происходило. Чудовищная угроза и хлипкая защита, что отделяла нас от гибели. В Аскеше.
Ладони тифлинга сожгло до костей. Я видел, как плоть испарялась вместе с кровью. Его рёв не смолкал. Сумрачный барьер держал тускнеющее солнце. С каждой секундой, оно теряло в яркости, но слабела и наша защита. Ещё несколько секунд и она не выдержит.
Во второй раз это далось мне легче. Прикоснувшись к спине Зарракоса, влил в него иссиня-чёрную энергию, наблюдая, как пустеет моя полоска маны. Истончающаяся стена тьмы окрепла. Прорехи в ней затянулись.