Просто тупо читал
День на пятый, когда я отошел от укола, я обнаружил, что мне занять себя в психушке совершенно нечем. Врачи мной не интересовались. Голос, звучавший во мне, как назойливая муха, продолжал комментировать на свой лад все звучащее вокруг меня и внутри меня, но я ему уже не верил и в духовные войны больше играть не хотел. На глаза попалась Библия. Я открыл Евангелие от Иоанна, и стал читать с первой главы. Читалось с трудом, но заняться было по-прежнему нечем, и я, преодолевая тормозящее действие таблеток и помехи голоса, медленно двигался по тексту.
Думать о прочитанном не получалось. Я просто тупо читал. Так я добрался до слов Иисуса в стихах 50 и 51:
«Ты веришь, потому что Я тебе сказал: Я видел тебя под смоковницею; увидишь больше сего. Истинно, истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих, восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому».
Когда я, читая, мысленно произнес их, то неожиданно для себя заметил: голос-лгун на время звучания слов Иисуса замолк и куда-то исчез. Я отложил книгу – голос вернулся опять. Я снова стал читать слова Иисуса, теперь уже из второй главы, – голос, казалось, навсегда обосновавшийся во мне, снова замолк. И тут я сообразил, что мне надо делать.
Я стал заучивать слова Иисуса наизусть. Я заучивал их и мысленно повторял раз за разом, где бы я ни был. Я их крутил в своей голове и в туалете, и в столовой, и прохаживаясь по коридору, и лежа в кровати. Стоило мне прервать это занятие хотя бы на минуту – голос-лжец возвращался. Но как только я возобновлял звучание в себе слов Иисуса – лживый голос снова бежал прочь. Это было похоже на комнатный электрический выключатель: включаешь свет – тьма бежит, выключаешь – тьма настает опять.
Иван навещал меня в больнице пару раз. Но ни ему и никому другому я тогда не сказал ни слова о том, какую победу совершали во мне слова Иисуса. Тому были причины. Главная из них вытекала из моей сверхзадачи – как можно скорее выбраться на свободу. Всякая моя откровенность на духовную тему могла быть переистолкована не в мою пользу и повернута мирскими психиатрами против меня. Я принял решение играть роль обывателя и играл ее со всеми. Рисковать я не хотел, равно как спорить о том, правильно ли происходящее во мне с теологической точки зрения.
Мне было совсем не до теологии. Мне было все равно, как выглядит мое удивительное освобождение с богословской колокольни. Главное, что оно происходило. Голос Иисуса неизменно гнал от меня все чуждые голоса, и это было здорово! Тем не менее, я не мог для себя не заметить и не обобщить кое-что для меня совершенно очевидное в те дни.
Я обнаружил, что на сатану действуют одинаково неотразимо любые слова Иисуса. Я скорее наблюдал, чем понимал, что сверхъестественной властью обладал именно Иисусов Голос, звучащий в Его словах. Это Он и только Он обращает сатану в бегство. Я не делал умозаключений. Я просто лицезрел то, что никакие другие слова (включая остальные слова Библии) такого властного действия не имеют.
Между тем жизнь в клетке психиатрического диспансера становилась с каждым днем невыносимее. Но чем хуже мне было, тем ревностней я погружался в слова, сошедшие с Иисусовых уст. К исходу второй недели я уже заучивал семнадцатую главу от Иоанна. Плацдармы, отвоеванные словами Иисуса в моем сознании, ширились час от часа, и голос сатаны уже практически не возвращался ко мне. Я едва дождался окончания пятнадцатого, последнего дня своего заточения. И на первой машине, пока жена еще оформляла в больничной регистратуре необходимые документы, я укатил домой.
Ломка
Я не верил в диагноз, который мне поставила неверующая двадцатипятилетняя девочка-врач, к тому же нарушившая установленное законом требование для подобных медицинских умозаключений (ей бы надо было наблюдать меня в стационаре, минимум, шестьдесят дней, я же там пробыл только пятнадцать). Тем не менее, мне был прописан пожизненный прием таблеток, угнетающих психику и интеллект, тех самых, которые я, будучи за решеткой, то глотал, то тайком выплевывал. Посоветовавшись с женой, я решил, что пить их не буду. Особенно отвращал присутствующий в них наркотический компонент. Через пару дней я их вообще выкинул на помойку.
После отказа от таблеток во мне началась ломка. Я потерял аппетит и практически ничего не ел. Однако на пятый день аппетит вернулся. Дольше длилось расстройство сна. Я маялся сутками напролет. Сна не было. Когда я вставал с кровати, меня клонило лечь. Я снова ложился, но лежать без сна было невмоготу, и я снова вставал. Казалось, что этому не будет конца, но через две недели и это ушло.