Она часто думала о том, чтобы снова отправиться странствовать, окончательно превратившись в одиночку, не имеющую ни семьи, ни народа, ни территории. Сколько неизведанных земель лежало за землями племени и еще дальше, за озером, где обосновались Безымянные!
Однажды она даже взобралась на горную вершину и увидела сверкающую синюю полосу в том месте, где земля встречалась с небом. Незнакомые дикие, запахи, которые нес с собой ветер, пробуждали в ней желание отправиться в дальнее путешествие в сторону горизонта.
Ратха знала, что очень скоро уйдет. Ее больше ничто не удерживало в этом месте, пропитанном болью и воспоминаниями. Свободная и одинокая, она побежит по новым холмам и долинам, увидит зверей, которых даже Костегрыз никогда ей не показывал, а может быть, если будет бежать очень быстро и заберется достаточно далеко, то сумеет даже сбежать от своих воспоминаний.
Однажды утром, вернувшись с ночной охоты, Ратха увидела, что кто-то ждет ее у входа в логово.
Такур.
У Ратхи перехватило горло. Она так мечтала увидеть его, но теперь, когда он сидел перед ней и смотрел ей в глаза, она вдруг растеряла все слова.
Такур опустил голову и толкнул носом что-то, лежавшее возле ее лап. Когда он поднял морду, нос у него был весь красный. Ратха принюхалась, и чуть не захлебнулась слюной, ибо этой ночью ей не повезло с охотой. Такур принес ей половину печени, такой свежей, что с нее капала кровь. Ратха не решилась спросить, чего стоило ему раздобыть такой кусок.
— Меоран узнает, — сказал Такур, поймав ее взгляд. — Наверное, мне придется за это поплатиться, но это мой выбор, однолетка.
Ратха жадно набросилась на еду, разрывая зубами сочное мясо.
— Я не могу остаться надолго. Черфан заменяет меня, я обязан ему, — раздался рядом с ней голос
Такура. — Я буду проведывать тебя так часто, как смогу, до тех пор, пока ты остаешься вблизи наших земель.
Ратха посмотрела на остатки печени, раздумывая, доесть ее сейчас или оставить на потом. Что-то заставило ее посмотреть на Такура. По его глазам и запаху она поняла, что ее друг голоден. В последние дни в племени стало совсем мало мяса, и все-таки он поделился с ней последним куском.
— Я сыта, — сказала Ратха, подталкивая ему остатки печени. — Ешь.
Он впился зубами в печень.
Ратха молча стояла рядом, слушая, как он рвет, жует и глотает мясо. Когда Такур закончил, она сказала:
— Когда кончится лето, я уйду.
Усы Такура обвисли.
— Я знаю, однолетка. Тебя ничто здесь не держит. Этот путь закончен, и скоро тебе придет время отправиться на поиски нового.
— Этот путь закончен, — тихо повторила Ратха. Потом подняла глаза на Такура. — А ты, Такур? Разве твои лапы не ищут новых путей?
Но он не оправдал ее ожиданий.
— Нет, однолетка. Я там, где мне следует быть. Будь мы одни, я бы отправился в путь вместе с тобой. Если бы наше племя уцелело, и у нас было бы достаточно пастухов, чтобы стеречь скот и сражаться с разбойниками, я бы тоже ушел с тобой. Но сейчас я должен остаться. Ради нашего народа, ради Черфана и его котят.
Ратха ласково вылизала шрамы, оставленные у него на шее клыками Меорана.
— Я задержусь подольше, — пообещала она. — Возвращайся к тем, кто нуждается в тебе. Ты приведешь с собой Фессрану в следующий раз?
Такур напрягся и опустил глаза в землю.
Ратха стиснула зубы и свирепо выругала себя за глупость.
— Она и так очень зла на Меорана, — ответил Такур. — Я боюсь за нее. Если она увидит тебя, это лишь еще сильнее распалит ее гнев.
— А ты не хочешь, чтобы она пошла по моему пути, — негромко закончила Ратха.
— Однолетка, твой уход и так стал тяжелой потерей для нас.
— Тогда храни в тайне тропу к моему логову и забросай мои следы грязью, чтобы Фессрана не нашла их, — сухо посоветовала Ратха. — И расскажи ей обо мне, когда я уйду.
— Хорошо.
Такур поднял хвост и побежал обратно вдоль берега.
Лето плавно переходило в осень, а Ратха по-прежнему жила одна, если не считать редких визитов Такура. Каждый раз он приносил ей какое-нибудь угощение, и Ратха была рада даже самым маленьким и тухлым кускам, поскольку охота далеко не всегда позволяла ей набить живот.
Такур приносил последние новости из жизни племени и рассказывал ей о том, как они выживают под постоянными набегами Безымянных.
Сначала Ратха ворчала и отворачивалась, стоило ему заговорить о других, но постепенно начала слушать. Она была очень одинока, и даже ненависть, вопреки ее ожиданиям, не спасала от тоски.