Фессрана опустила факел и понесла его прочь.
«Я бы могла назвать тебя подругой, ибо ты мне все равно что сестра, — подумала Ратха, глядя ей вслед. — Но я не позволю себе лишнего, я лишь признаю твою преданность».
Она выкрикнула следующее имя, зажгла еще один факел и посмотрела на пастуха, вышедшего из круга. Он тоже получил свой факел и ушел следом за Фессраной.
Ратха окунула очередную ветку в Красный Язык и передала ее в следующую пасть.
Пастухи один за другим получили свои факелы и уходили, чтобы занять свои места между стадом и Безымянными.
Оранжевые звезды горящих головней рассыпались по темному лугу, бросая пляшущие тени на траву под деревьями. Из леса послышались вопли, словно огонь добрался туда и царапал спрятавшихся в темноте.
Ратхе были хорошо знакомы эти крики. Они рвались из ее собственной глотки, когда она пряталась в этом же лесу вместе с Безымынными.
Но теперь, когда вооруженные факелами пастухи заняли свои места, вопли хищников зазвучали иначе.
Ненависть и злое торжество, еще недавно слышавшиеся в диком лесном вое, стали звучать глуше, подавленные растерянностью. Голоса дрожали, и Ратха слышала, как ярость борется в них со страхом. Этой ночью новый питомец вышел пастись на луг, и Безымянные боялись его.
Она задумалась о своей старой стае, о молодом вожаке, безмозглой серой старухе и остальных. Наверное, сейчас они жмутся в кучу под деревьями и растерянно переглядываются между собой. Что за ужасное сияние прогнало ночь и украло отвагу у храбрейших из них? Откуда и зачем пришел этот свет? И лишь один из Безымянных мог знать ответ на этот вопрос.
Ратха смотрела в огонь, борясь с воспоминаниями о Костегрызе. Наверное, он сейчас далеко отсюда, вместе с котятами, которых она родила ему…
Ратха оскалила зубы, словно Костегрыз вдруг вырос перед ней и ухмыльнулся своей насмешливой улыбкой, обнажавшей сломанный клык.
Она схватила палку и с такой силой впилась в нее зубами, что расщепила ее.
Отшвырнув негодную ветку, Ратха схватила другую и сунула ее в огонь. Когда она обернулась, то увидела перед собой морду Костегрыза. Хвост у нее распушился, и все волоски на спине встали дыбом.
Глаза у него были зеленые, а не янтарные, а морда была покрыта длинными рваными шрамами, распухшими и покрытыми коркой подсохшей крови.
— Такур, — выдохнула Ратха, опуская взъерошенную шерсть. — Ты последний?
Он приблизился, глаза его смотрели озадаченно и с тревогой.
«Не удивительно, — подумала Ратха. — Наверное, вид у меня был такой, словно я хочу броситься на него!»
— Все уже получили свои факелы, Давшая Новый Закон, — сказал Такур, однако не открыл пасть, чтобы получить горящую ветку, как остальные.
— Можешь стеречь скот без факела, если хочешь, — сказала Ратха, кладя ветку обратно в костер. — Наверное, тебе больно открывать пасть.
— Шрамы нескоро заживут, — ответил Такур. — Меоран не любил вылизывать грязь из-под когтей.
— Раньше ты боялся моего питомца, — тихо сказала Ратха.
— Я и сейчас боюсь его, и гораздо сильнее, чем раньше.
Он твердо смотрел на нее, и было в его глазах и запахе нечто такое, от чего у Ратхи кровь стыла в жилах.
— Я насмехалась над тобой из-за этого страха, — выдавила она. — Но я больше никогда не буду смеяться над тобой.
— Я возьму факел, — отозвался Такур. — Он понадобится мне, когда разбойники нападут. Но сначала, Давшая Новый Закон, я покажу тебе твой народ.
Ратха наморщила брови, озадаченная и раздосадованная его словами. Им нужно было готовиться к отражению атаки, Безымянные могли в любой момент хлынуть на пастухов из леса! Сейчас было не время тащиться за Такуром на луг и смотреть на то, что ему вдруг захотелось ей показать.
Ратха уже хотела отказаться и отослать его к стаду, но тут непрошенная мысль вдруг пришла ей в голову.
«А ведь Такур самый умный из всех нас. Сколько раз я отворачивалась от его мудрости именно тогда, когда мне следовало бы к ней прислушаться! Возможно, сейчас уже слишком поздно, но на этот раз я все-таки выслушаю его».
Оставив костер, Ратха пошла за Такуром. Вопреки ее ожиданиям, он не повел ее к ближайшему пастуху. Вместо этого он направился к пламени, трепетавшему в самом дальнем конце луга. Он приближался сзади и против ветра, чтобы пастух не мог ни увидеть их, ни почувствовать их запах.
Такур был уже возле хвоста пастуха, когда тот вдруг подпрыгнул и обернулся, размахивая факелом. Взревело пламя, и Такур распластался животом по земле. Затем он бесшумно отполз назад, оставив Ратху один на один перед пастухом.