— В бассейне? — Зарн нахмурился.
— Вон та большая прямоугольная штука, наполненная водой, прямо рядом с нами, — Лорен, приподняв бровь, кивнула направо, где из кухонного окна доносился мягкий плеск воды. Близость к бассейну — единственная привлекательная достопримечательность, хотя ее мама с радостью использовала бы пространство более эффективно. Бассейн был чистым, с прохладной водой, ухоженный, так как люди пользовались им круглый год. В Сарасоте почти никогда не бывает слишком холодно, даже зимой.
— Я думал, это резервуар для питьевой воды. — Зарн заметно вздрогнул, на его лице промелькнуло странное выражение. Ужас? Страх? Лорен не совсем поняла, что именно, но явно нечто нехорошее. — Ты хочешь сказать, что добровольно погружаешься в него?
— Конечно, почему бы и нет? — Лорен пожала плечами, натягивая одежду. — Ты что, не любишь плавать?
Он на мгновение прикрыл глаза, глубоко вздохнул, словно пытаясь успокоить каких-то внутренних демонов.
— Нет. Я не плаваю.
— Ну, честно говоря, я тоже, — призналась Лорен, по-прежнему удивляясь его реакции. — Должно быть, из-за того, что я выросла в Калифорнии. Из меня никогда не выйдет хорошей серфингистки, потому что не умею плавать. — Она улыбнулась. — Мне нравится забираться на один из надувных плотов и просто лежать там, расслабляясь. Приятно, когда солнышко ласкает кожу, а прохладная водичка — пальчики ног.
Зарн нахмурился:
— Ты рискуешь жизнью в воде и даже не умеешь плавать?
— Ой, да ладно, не такой уж это большой риск, — запротестовала Лорен. — Там глубины всего восемь футов, басейн небольшой. Уверена, что в случае чего смогла бы добраться до бортика.
— Когда я смотрел на тебя в последний раз, в тебе не было даже стандартных восьми земных футов, — заметил Зарн. — Тебе следует воздержаться от посещения этого «бассейна», пока не научишься плавать или не подрастешь еще на три фута.
Лорен рассмеялась, напудрила лицо, подкрасила губы.
— Ну, ничего из этого не случится в ближайшее время. У меня слишком много дел, чтобы еще брать уроки плавания. И три фута к моему росту не прибавлю, даже если бы такое оказалось возможно. Тогда я стала бы выше тебя. Поскольку ты выше шести футов шести дюймов и настолько широк в плечах, что едва бы протиснулся в двери коттеджа.
Зарн не оценил ее веселья.
— Я бы ни за что не полез в воду, — сказал он, нахмурившись. — И ты тоже не должна.
Лорен вздохнула.
— Ладно, сегодня у меня все равно нет времени плавать. Нужно привести все в порядок, в рабочее состояние.
— Ты уверена, что не хочешь чтобы я пошел с тобой? — В голосе Зарна послышалась печаль, от корой Лорен стало не по себе, но она решительно покачала головой.
— Я бы не возражала, если бы просто занималась выпечкой, но убираться лучше одной. И нужно подумать, ни на что не отвлекаясь. Мне еще многое предстоит сделать, если я снова собираюсь открыться к выходным.
Зарн молча кивнул.
— Очень хорошо. Я останусь и постараюсь впитать как можно больше от вашей культуры через этот экран. — Он кивнул на старый плоский экран, висящий на стене напротив дивана.
Лорен улыбнулась.
— Отлично. Только не поглощай слишком много. Некоторые из «мыльных опер» просто способствуют разложению мозга. — И увидев его испуганный взгляд, добавила: — Я просто имела в виду, что дневные телевизионные программы часто довольно бессмысленны. Исключение исторический канал, ну или что-то вроде него. В остальном, ты не найдешь там ничего полезного.
— Тогда я постараюсь узнать побольше из вашей истории, — ответил Зарн, устраиваясь на диване. — Но мне все равно не нравится, что ты будешь работать, а я ничего не делать.
— Со мной все будет хорошо. Работа прояснит мысли. — Лорен улыбнулась и легонько чмокнула его в щеку, прежде чем уйти.
* * * * *
Зарн смотрел ей вслед со вздохом виноватого облегчения. Он любил ее до безумия, но в последнее время ощущал, что взорвется каждый гребаный раз, стоило ей приблизиться, слишком уж искрило между ними напряжение. Был уверен, что и Лорен это ощущала — видел по тому, как она каждый раз обижалась, — когда он вздрагивал от любого ее прикосновения, когда не отвечал ни на одну ее любовную ласку.
«Я не могу, черт возьми, — подумал он, в отчаянии сжимая кулаки. — Нельзя рискнуть и причинить ей боль. Пусть лучше она считает меня хладнокровным, что я ее не люблю. Чем если я причиню ей боль своей необузданной похотью».
Это правда. Но легче не стало. Если уж на то пошло, Зарн почувствовал себя еще хуже. Он надеялся, что человеческая ДНК, привитая к его собственной, поспособствует самоконтролю. Или что он постепенно привыкнет к случайным прикосновениям Лорен… но этого не произошло. Казалось, с каждым днем ему приходится прилагать все больше и больше усилий для самоконтроля… но с каждым болезненным самоотречением его похоть к Лорен только усиливалась, становилась все более и более неуправляемой.