- Воды, пожалуйста... И если можно, что-нибудь из фруктов...
- Разумеется. - Он поставил вазу с фруктами на пол около клетки так, чтобы она могла до нее дотянуться.
Пока она чистила и ела сочный апельсин, незнакомец взял со скамьи пару подушек и просунул их внутрь клетки. Она, поблагодарив, удобно устроилась на них. За последние месяцы она научилась ценить даже минимальный комфорт.
- Боюсь, воды здесь нет, только рисовое вино, - проговорил он, положив еще одну подушку около клетки, а потом взял бутылку и два бокала. - Только учтите - оно довольно крепкое.
- Спасибо.
Она пила рисовое вино, закусывая его бананом, и радовалась тому теплу, что разливалось по телу, снимая напряжение. Впервые за долгие месяцы она ощущала нечто похожее на покой, и присутствие другого человека совсем не мешало.
- О, простите, я забыла об элементарных приличиях. Меня зовут Александра Уоррен. Я англичанка.
- Гэвин Эллиот. Из Бостона. Владелец торгового флота. - Он заметил ее удивленный взгляд. - Не обращайте внимания на форму, это всего лишь способ пустить пыль в глаза.
Американец? Жаль, что не англичанин, но все равно что-то почти родное.
- Почему вы оказались на аукционе рабов?
- Совершенно случайно. Султан Хасан хочет, чтобы моя торговая компания сотрудничала с ним, поэтому он решил ознакомить меня с городом.
Она скривилась:
- А он показывал вам свою пиратскую флотилию? Наверняка нет, мне кажется, она на другом конце острова.
Он удивленно уставился на нее:
- Султан владеет пиратскими судами?
- Я не могу утверждать, руководит ли он их действиями или предоставляет им свой остров как базу за процент от их добычи, но, так или иначе, пираты называют Мадуру своим домом.
Эллиот нахмурился:
- Я знаю, что в этой части света промышляют пираты и властители островных государств оказывают им поддержку, воспринимая их деятельность как еще один вид занятий, но я не разделяю этой точки зрения. Так, значит, вас захватили в плен пираты?
- Мой муж служил в армии, которая дислоцировалась в Сиднее. После его смерти шесть месяцев назад мы возвращались в Англию, попали в ужасный шторм, а в довершение всего на нас напали пираты. - Она поежилась. - Было бы лучше, если бы я утонула. Я умоляла о том, чтобы за нас потребовали выкуп, но они и слушать меня не стали.
- Нас?
- Мою дочку Кейти отобрали у меня сразу, как только нас взяли в плен.
У него заныло сердце.
- Простите. Сколько ей лет?
- Восемь. Почти девять сейчас. - Алекс вспомнила Кейти, какой она видела ее в последний раз. Она выросла? Где она сейчас?
- Восемь, - тихо проговорил он. - Такая маленькая.
Видя искреннее сочувствие на его лице, она протянула к нему руки.
- Умоляю, помогите мне, капитан Эллиот. Вы можете купить мне свободу? Я клянусь, что потом вам заплатят вдвое.
Он нахмурился.
- Сегодня я уже спрашивал султана об этом, но он заявил, что христианам они не продают рабынь.
Значит, он уже пытался и получил отказ?
- Значит, он не захотел меня продать? Ну конечно, я строптивая... непослушная... Мне это вбивали в голову с первого же дня, как только я оказалась здесь.
- Султан Хасан человек себе на уме. Поскольку я пока не принял его предложения, он, возможно, хочет использовать вас как средство давления на меня.
- Это абсурд! Кто я для вас? - Она потянулась через решетку к вазе с фруктами. - Неужели ваше решение может зависеть от меня?
- Он заметил, как тяжело мне видеть европейскую женщину-рабыню, задумчиво произнес Эллиот. - Наверное, поэтому он и поместил вас в мою комнату. Если я проявил сострадание к судьбе незнакомой женщины, значит, я могу увлечься вами, когда мы лучше узнаем друг друга.
Он поднялся и попробовал раздвинуть позолоченные прутья.
- Клетка закрыта снизу и сверху, и дверца заперта на замок. Было бы время и подходящий инструмент, я мог бы ее открыть. Но пока я не вижу способа, как тайно похитить вас и увезти на свой корабль. Все, что мы сейчас можем сделать, - это поговорить. Быть друзьями лучше, чем оставаться чужими. - Он покачал головой. - Да, Хасан дьявольски умен.
- Поэтому сейчас я не только рабыня, но и заложница. - Она чуть не расплакалась от жалости к себе, от этой ужасной зависимости от воли незнакомца. Эллиот казался порядочным человеком, но кто знает, как далеко он пойдет, чтобы помочь женщине, с которой едва знаком? Она закрыла лицо руками, сдерживая рыдания. - Подумать только, когда я была молодой, я хотела быть мальчишкой, потому что мечтала о приключениях! Мне следовало носа не высовывать из Англии!
- Из-за дочери? - Он снова сел и наполнил стаканы.
Она кивнула, вытирая слезы.
- Кейти такая хорошенькая. Она блондинка и всегда веселая. Я никогда не встречала такого счастливого ребенка. Сейчас, когда я пытаюсь уснуть, я слышу ее крики. Она так кричала, когда эти ужасные пираты отняли ее у меня! Я все время думаю, где она? Как с ней обращаются? Как вернуть ее назад?.. Если мне когда-нибудь удастся сбежать отсюда, я поеду в Сингапур. Там я обращусь к военным, они помогут, потому что отец Кейти был офицером.
- Я уверен, они сделают все, что в их силах.
Уловив неуверенность в тоне Эллиота, Алекс напряженно произнесла:
- Вы, наверное, думаете, что я дура, если воображаю, что когда-нибудь увижу свою дочь. Возможно, ее спрятали в каком-то богатом гареме, а может быть, она... может, ее уже нет в живых...
- Это вряд ли, скорее всего с ней хорошо обращаются, - попытался он успокоить Алекс. - Люди на островах дружелюбны и добры к детям, а она еще слишком мала и потому сможет легко адаптироваться к новой жизни. Не исключено, что ее продали в рабство, но скорее всего о ней заботятся, потому что красивые и к тому же светловолосые девочки ценятся здесь весьма высоко.
Но Эллиот не сказал того, что думал: Алекс может никогда больше не увидеть свою дочь.
- Я молю Бога, чтобы вы оказались правы. Вы... вы можете себе представить, что это значит - потерять своего ребенка?
После долгой паузы он произнес:
- Да... Моя жена скончалась в родах, а наша дочь на следующий день. Мы хотели назвать ее Энн. Ей сейчас было бы тоже восемь.
У Алекс перехватило дыхание, она даже забыла о своем горе. До этой минуты капитан Эллиот был для нее только шансом обрести свободу, а сейчас она увидела в нем человека. На вид ему можно было дать лет тридцать, то есть он немного старше ее, подумала Алекс. Хотя черты его загорелого лица говорили о сильном характере, он явно обладал и чувством юмора, интеллектом, спокойной мудростью человека, который жил настоящей, мужской жизнью.