Сколько Нина Владимировна помнила, Нюся всегда баловала Женю больше Володи. Она буквально обожала его и в детстве, и даже сейчас, женатого, взрослого человека.
Генеральша вздохнула и усмехнулась: впервые за много лет Нюся позабыла дать ей лекарство…
Нина Владимировна прислушалась к тишине, воцарившейся в особняке, и поняла, что как это ни странно, но Нюсе все-таки удалось проникнуть в Женину комнату, в которой он наглухо заперся после отъезда Маши. Вздохнув, она поднялась и нехотя потащилась на кухню выпить лекарство.
17
В последний раз Анна Алексеевна Калинкина плакала в далеком детстве, когда ее мать запила и она осталась вдвоем с полусумасшедшим отчимом. Даже такое простое дело, как слезы, требует, видимо, опыта и тренировки. Потому что за много лет, прошедших с похорон матери, с Аней много чего случалось. Но худшего, чем потеря мужа, все-таки не было. Плакать она все равно не могла.
Отчего-то Калинкина не просто чувствовала — знала, что на этот раз Сергей действительно ушел насовсем. И дело было даже не в том, что она не рожала — о своем бесплодии Аня честно предупредила будущего супруга. И не в ее работе, которую Сергей ненавидел, он прекрасно понимал, что с профессией его жена не расстанется никогда. На этот раз он ушел из дома за ее спиной, не в пылу ссоры, как случалось раньше, а именно дождавшись момента, когда Ани не будет дома, оставив после себя эту пошлую записку и забрав почти все свои вещи… Так уходят не в пустоту и одиночество или с целью проучить строптивую супругу… Так уходят к кому-то, кто очень ждет…
Пустая квартира встретила Аню тихой темнотой. К этому, как и к массе других мелочей, ей надо было теперь привыкать… Смириться… Вот чего она не умела точно — так это смиряться. Возможно, именно благодаря этому и сделала столь стремительную карьеру. В каждый самый малозаметный след, в самую слабенькую ниточку она вцеплялась с бульдожьей хваткой. И почти не знала неудач.
Дело, связанное с преступлением на Беличьей Горе, было странным. Во всяком случае, Аня не помнила, чтобы за всю ее уже немалую практику ей доставалось расследование убийства с такой уймой подозреваемых, у каждого из которых был серьезный мотив угробить жертву и… непробиваемое алиби! Даже у этой крашеной кошки, которую Калинкина уже считала почти преступницей, и то оно оказалось. А после того, как все участники вечеринки были просеяны сквозь сито подозрений, в наличии у следователя Калинкиной осталась самая невероятная кандидатура — сама генеральша…
Аня не заметила, когда и как мысли ее переключились на работу. Автоматически пройдя на кухню, она включила чайник, достала из холодильника колбасу и, сделав бутерброд, устало опустилась возле кухонного стола на жесткую табуретку.
А почему бы собственно и нет? Ведь только со слов Нины Владимировны известно о том, что пистолет пропал… Якобы пропал?.. К сторожке она двинулась последней и, единственная из всех, в полном одиночестве. Конечно, не хватало главного — мотива. Но если учесть их обилие у остальных членов этой «веселой» компании, ничего невероятного, что и у старухи Паниной он тоже был… Конечно, вряд ли эта самовлюбленная и холодная, как рыба, аристократка стала защищать своих невесток. А Эльвира нуждалась в защите. Калинкина связалась со следователем, ведущим когда-то то дело, в котором фигурировал Любомир. Дело было за малым: доказать, что взятка имела место и что Эльвира Панина в этом замешана… «Действительно пустячки!» — горько усмехнулась Аня, прекрасно понимавшая, что уж тут-то точно ничего не докажешь, тем более после смерти Любомира. Конечно, генеральша вряд ли в курсе дел своей старшей невестки, но кто знает?.. А вдруг они с ней все-таки дружат? У них так много общего.
Чайник забрякал крышкой, и Аня наконец вспомнила о чае. Сделав еще один бутерброд и налив кипяток прямо во вчерашнюю заварку, она вновь вернулась к Нине Владимировне. Да нет, вряд ли бы старуха стала рисковать собственной головой ради невестки. Вот ради сына… Но у обоих сыновей было двойное алиби. Кроме того, и Катя, эта несчастная дуреха, подтверждала, что на площадку перед сторожкой они оба влетели перепуганные почти сразу после выстрела. Причем совсем с другой стороны, если учесть, что убийца выстрелил жертве в затылок. Следственный эксперимент также подтвердил, что пристрелить Любомира, затем обежать вокруг площадки, не сломав ни единого кустика, братья были не в состоянии физически…
Ане вдруг пришла в голову новая мысль, и, немного поколебавшись — стрелки часов уже уверенно двигались к полуночи, — она набрала домашний телефон Реброва.