— Теперь ясно. — Пургина несколько расслабилась, но огонек недоверия в ее глазах все же не растаял. — Только, молодой человек, вряд ли я вам сумею помочь. Знаете, сколько Машенек за годы работы прошло через мои руки?.. Вы хоть знаете, сколько ей лет-то будет сейчас?
— Примерно — знаю, где-то за двадцать… И потом, отец говорил, что там есть особое обстоятельство, по которому сестренку можно найти…
— И какое же?
— Вроде бы Машина мать ее не совсем бросила и навещала девочку в детдоме… Правда, я не знаю, часто ли…
Ирина Петровна прикусила нижнюю губу, в ее глазах мелькнула какая-то мысль, и за столом повисла пауза. Ребров почти физически ощущал, как напряженно размышляет о чем-то своем его собеседница. Насколько ему удалось узнать, ничто не указывало на то, что Пургина в свое время имела отношение к темным делишкам Любомиров. А там — кто его знает?
— Вряд ли, — заговорила наконец Пургина, — я сумею вам помочь, хотя на самом деле, кажется, догадываюсь, о ком идет речь… Кроме того, — она помялась и слегка покраснела, — вы… Вы бы не могли показать мне свои документы?
— Ну конечно! Простите, я и сам мог бы догадаться! — Ребров предусмотрел такой вариант и паспорт прихватил с собой.
Некоторое время Ирина Петровна внимательно его изучала, заглянув даже на листочек регистрации. Наконец, вернув документ, тяжело поднялась с места и, ни слова не говоря, исчезла на некоторое время за дверью кухни. Вернулась она, неся в руках заранее раскрытый на нужной странице толстенный фотоальбом.
— Вот… Думаю, что вот это и есть ваша сестренка! — она положила альбом перед Ребровым и ткнула пальцем в белокурую девочку лет четырнадцати, стоявшую в первом ряду группового снимка. Павел, всмотревшись в лицо девочки, невольно кивнул, но тут же, спохватившись, изобразил крайнее волнение.
— Это правда… правда Машенька?!
— Погодите-погодите! — Ирина Петровна вновь села на свое место. — Вы только не торопитесь радоваться! — Теперь в ее глазах было явное сочувствие «брату». — Я ведь о ней сейчас ничего не знаю — где она, что с ней… И фамилия у нее была такая, что найти по ней кого-то просто невозможно: Машенька Иванова… Кроме того, она наверняка давно замужем, сами видите, какая симпатичная девочка… Просто под ваше описание никто больше не подходит.
— Не понял…
— А чего тут понимать? — вздохнула Ирина Петровна. — У нас ведь дети-то какие?.. Брошенные! И в первую очередь своими мамашами… Ну а эта девочка — она к нам поначалу, как и многие, была передана из дома младенца. А после ей, наверное, уже годика два было… Да, два, потому что я как раз только-только в этот дом пришла работать, не предполагая, что так всю жизнь на одном месте и просижу… Только кто теперь нас, ветеранов труда, за это ценит?! Столько лет на одном месте, а благодарности — никакой, и пенсия — одна насмешка…
Павел сочувственно кивнул, решив не перебивать собеседницу: пусть выскажется, все равно в итоге вернется к Маше. Но Ирина Петровна, махнув рукой, оборвала себя сама:
— Извините, отвлеклась… В общем, мамаша ее объявилась, когда девочке было два годика, прошла прямехонько к нашей директрисе. Мы думали, может, насчет усыновления кого-нибудь из наших, но выяснилось — нет… Если честно, я не знаю, как они там с Любомиршей договорились, мы с ней были не слишком в хороших отношениях… Но эта самая мамаша стала у нас бывать примерно раз в месяц… Знаете, не хотелось бы на человека, даже такого, наговаривать лишнее, но ходили слухи, что она приплачивает нашей директрисе… И я бы не удивилась, если бы это оказалось правдой!
— Приплачивает? — пробормотал Павел. — За что?
— Ну как вы не понимаете! — Ирина Петровна снисходительно усмехнулась. — Во-первых, за все эти тайны… Ваш папа что же — был каким-нибудь важным чиновником?
— Вообще-то да, — Ребров отвел глаза, очень некстати припомнив своего покойного отца, всю жизнь проработавшего на автозаводе.
— Ну вот! Видите, я права!.. Вероятно, эта женщина, Валентина, его шантажировала, деньги вымогала… Вы уж извините, может, я и ошибаюсь, но по-моему, так оно и было. И почти все в нашем коллективе так считали. Потому что по виду этой бабы не скажешь, что у нее у самой полно денег… Ну а Маша с той поры так и проходила у нашей директрисы в любимицах. И когда после выпуска некоторым девочкам дали жилье, она единственная из всех получила не комнату, а квартиру… Так что с тех пор я ее и не видела, почти десять лет уже прошло… Если это вам поможет…