— Ничего пока не предпринимайте, — попросил Мэт. — Я скоро вернусь.
С уходом брата у Нериссы появилась новая возможность рыдать и причитать еще громче.
— Какой ужасный день! Бедный мой сыночек! И надо же было такому случиться! Нет в этой жизни справедливости, нет! Некоторые живут себе припеваючи, а другие только страдают!
Глаза ее были полны слез.
— Пожалуйста, не терзайте себя, миссис Толбот. — Девушка не скрывала усталости. Уж если кто и имеет право жаловаться на несправедливость жизни и устраивать скандал, то только одна она, Зу.
Мэт вернулся, но не очень скоро. Зу не стала спрашивать, для чего он принес с собой большую дорожную сумку.
— Вы готовы, барышня?
— Готова. — Она встала с кресла, полагая, что он проводит ее до машины.
— Спокойной ночи, миссис Толбот. Постарайтесь не очень нервничать и хорошенько выспаться. Утром все покажется не таким уж мрачным.
Зу понимала, насколько банальны ее слова, но ничего лучшего выдавить из себя не смогла. Наверное, следует поцеловать Нериссу в щеку. Ведь, если бы все шло так, как было задумано, эта дама стала бы теперь ее свекровью. Щека женщины была холоднее льда. Зу как-то умудрилась ее поцеловать; Нерисса восприняла поцелуй с таким же безразличием, с каким Зу коснулась губами ее лица.
Когда Мэт и Зу подошли к ее машине, он сказал:
— Дайте, пожалуйста, ключи.
Передав ключи, девушка удивилась, что Хантер указывает ей на место пассажира.
— Не понимаю, — сказала она.
— Все очень просто. Вы в таком состоянии, что вряд ли сможете сама вести машину. Поэтому за руль сяду я.
Зу была так измучена, что не стала ни возражать, ни спрашивать, каким образом он собирается потом вернуться. Она только сказала:
— Я хотела бы по дороге остановиться и чего-нибудь поесть.
— Об этом я позаботился, — сказал Мэт, указывая на дорожную сумку.
Именно это было для нее сейчас самым главным — о ней позаботились! И ощущать заботу очень приятно, несмотря на то что все еще злилась на Мэта, считая его, пусть частично, виноватым во всем случившемся.
Как только они вошли в квартиру Зу, гость направился в кухню и начал извлекать из сумки ее содержимое: бифштексы, все для салата, включая приправу, хрустящие булочки, фрукты, сыр и… бутылку шампанского.
— Похоже на праздник, — сухо сказала хозяйка.
— А может быть, так оно и есть! Может, мы сейчас отмечаем то, что вы не выходите замуж.
Зу рассердилась.
— Свадьбу просто перенесли на другой день. Ничего не изменилось.
— Ну, раз вы так говорите…
В знак покорности Мэт пожал плечами, но на лице его можно было уловить скрытую издевку.
На Хантере были джинсы, которые он надел утром. Сильно тренированное тело гостя придавало ему вид очень уверенного в себе человека. Рубашка была застегнута, но Зу явственно помнила завитки волос на груди. При этом воспоминании пальцы ее снова задрожали, будто им безумно захотелось… Она отогнала свои мысли и поспешно отвела глаза от груди мужчины.
Мужская привлекательность, сексуальность Мэта растревожили сознание девушки. И хотя он до нее даже не дотронулся, ей казалось, что руки его обвили ее шею. Зу стало трудно дышать, из-за недостатка кислорода голова у нее закружилась. Девушке было ясно — чтобы вновь овладеть собой, надо немедленно отойти от Мэта. Вопреки воле, тело Зу само по себе реагировало на то обстоятельство, что он находится столь близко от нее, но теперь она не была безмозглым подростком. Один раз уже поддалась чувственному магнетизму Мэта, не сумела побороть своего влечения к нему, а потом страдала, когда он ее бросил. Эту пьесу они уже однажды сыграли, и Зу отлично знала, каким может быть финал. Если она снова позволит Мэту приблизиться, то неминуемо обречет себя на новую дозу страданий.
Зу снова подняла глаза, но заготовленные извинения так и не слетели с ее уст — ее поразил испытующий взгляд Мэта, устремленный на ее губы. Значит, снова придется бороться. Пересиливая раздражающую горло сухость, она сказала:
— Я чувствую себя ужасно грязной. Вы не возражаете, если я перед едой приму душ?
— Да вы не спешите! В любом случае я охотно выступлю в роли повара.