— Чертова погода, — хрипло ругнулся один из головных всадников и сплюнул сквозь зубы.
Ему ответил другой:
— Не будь такой коловерти, господин атаман, крас-нюки пошли бы за нами вдогон. Наше счастье.
— Ладно, не каркай, есаул.
Атаман оренбургского казачьего войска полковник Дутов стегнул коня нагайкой. Тот всхрапнул, перешел на рысь.
За передними всадниками скакали сотен пять казаков, а позади растянулась батарея орудий, санитарные двуколки, подводы с фуражом.
Однако скакали недолго. Вскоре усталые кони снова перешли на шаг.
— И-ех, господин полковник, ноне зацепить бы краем белорецких мастеровых, они Советы дюже любят, — сказал едущий за атаманом молодой сотник. — Ко мне знакомец в Оренбург наведывался, сказывал, большевики съезд Советов провели. Требовали исполнить свой Декрет о земле. Луга, пахотье и леса взять в свои руки. У большевиков в Белорецке какой-то Точисский главенствует. Поразмяться бы, погреться, а?
— Мало тебя большевики разминали, — насупился есаул. — От самого Оренбурга согреваешься.
Сотник не успел вступить в перепалку, как вмешался Дутов:
— Прекратите, господа. Сегодня не до Белорецка. Отсидимся в Верхнеуральске, силы поднакопим, а там держитесь, большевички. Достанем и белорецких «товарищей».
Приподнявшись в стременах, как зверь, потянул ноздрями воздух:
— Чуете, дымком запахло, город близко.
В ту зиму, когда Верхнеуральск сделался прибежищем оренбургского контрреволюционного казачества, комитет большевиков поручил Золотову пробраться в Уфу и выяснить обстановку в столице Башкирии.
Золотов привез пачку газет, все, что товарищи из губкома собрали за два последних месяца. Точисский перечитал их. Встречались ленинские статьи, и Павел откладывал эти газеты особо. С ними большевики должны ознакомиться в первую очередь.
Точисский читал вслух, делился мыслями с женой:
— Какая логичность. Обрати внимание, как Владимир Ильич обосновал необходимость переговоров в Брест-Литовске. Что могут противопоставить «левые» и колеблющиеся?
Вскорости снова прервал чтение, обратившись к жене:
— Послушай, Саша, международный капитал и разруху Ленин назвал двумя сильными врагами Республики Советов. Объединенные силы международного империализма, с одной стороны, с другой — подорванная войной экономика, остановившиеся заводы и фабрики, нет движения на транспорте, зарастают сорняками крестьянские поля. А Ленин уверен: преодолеем, справимся. И не когда-то в далеком будущем, а в ближайшие годы, иначе погибнем. Когда думаю о Ленине, Саша, то поражаюсь его завидной уверенности и умению обосновывать каждую мысль. Владимиру Ильичу веришь.
— Вероятно, таким качеством и Должен обладать вождь партии: большевиков, Павел, поскольку она взяла на себя ответственность за новую Россию.
— Иногда я задумываюсь. На наших глазах выросла социал-демократия. Три десятка лет назад нас, социал-демократов, по пальцам можно было пересчитать, а ныне партия рабочего класса, взявшая власть в свои руки.
Александра Леонтьевна пристально посмотрела на Павла. Он уловил в ее глазах тревогу. Она спросила:
— Тебе никогда не приходило на ум, что борьба только начинается?
— Нет, моя дорогая, борьба продолжается.
— Значит, впереди еще немало опасностей?
— Но разве мы к ним не привыкли?
— Ты прав, — вздохнула Александра Леонтьевна. — А помнишь, Павел, как жили в Екатеринославе? — Ее лицо осветилось. — И в Киеве.
— Ну, если перечислять все места, где отбывали ссылку, — улыбнулся Точисский, — нам и ночи не хватит. — Он смотрел на жену добрыми, любящими глазами. — Ложись-ка, скоро третьи петухи пропоют, а я почитаю еще.
Точисский покосился на сидевшего неподалеку Поленова и невольно припомнил Поленова-гимназиста. Тогда, в кружке, он доказывал: террор — единственное средство переустройства России. Убеждения Поленова привели его в партию социалистов-революционеров. И что же, эсер Поленов не только не захотел увидеть рождения новой, народной России, но и сделался ее злейшим врагом.
Шло заседание Совета. Оно было бурным.
В перерыве Поленов неожиданно взял Павла Варфоломеевича за локоть, отвел в сторону.
— Мы с вами, Точисский, не только гимназические товарищи, но и революционеры, так что же нам мешает установить мир и единство? В драке между нами выигрывает третья сила. Как бы она не обратилась в роковую?
— Пугаете?
— Никак нет, предвижу, — и, с досадой передернув плечами, не стал продолжать разговор…
Точисский шел по поселку. Март, а слег хотя и осел, однако держался плотным настом. Ночами нередко прихватывали крепкие морозы, казалось, что до весны ой как далеко. Иногда отпустит холод, подразнит, и снова лютует непогода. А уж как хотелось конца зимы, тепла…