По решению военно-революционного комитета часть эсеров арестована, другая затаилась, будто и нет их. Да так ли? Кулаки головы подняли, дутовцы выжидают; По поселку ползут вражеские слухи. Догадывается Павел, чьих рук дело. Вот и Каширина, командира казачьего отряда, прибывшего из Верхнеуральска, эсеры настроила против него, Точисского: военный комиссар, мол, диктаторствует.
Каширин — казачий офицер, вставший под революционные знамена, однако в политике не искушен. Поднять его против Советской власти эсерам не удалось, а тень на него, Точисского, бросили. Последнее время Каширин ведет себя вызывающе. А его начальник штаба и сотники у купцов квартируют, чаи с ними гоняют, в военно-революционном комитете скандалы устраивают — то продовольствие им сверх нормы подай, то оружие…
Продовольствие, продовольствие… Белорецк что военный лагерь, отряды с фронтов отходят сюда, здесь их кормить и одеть надо. И поселковых снабдить продовольствием… Завод работает, оружие готовят… Нет, нельзя, чтоб завод остановился, замрут цехи, не будет у рабочих уверенности в прочности Советской власти…
Расстегнув верхнюю пуговицу рубахи, Павел провел ладонью по груди. Лето. Жарко. Сейчас бы на Белую или в лес… Да какой там! Об этом только мечтать, и то некогда.
С боями, отбиваясь от наседавших белоказаков, пробился в Белорецк Троицкий отряд Томина. Волевой командир, начитанный. В партизанском полку Пирожников, тоже большевик настоящий… Хорошее решение принял военно-революционный комитет: послать в отряды для политработы лучших большевиков Белорецка. Настает пора все разобщенные силы слить в одну партизанскую армию… Белорецк оставлять нельзя, здесь база борьбы с белой контрреволюцией, что наседает на горнозаводской округ. Уйди в леса, дутовцам того и надо… По всем данным, в Белорецк скоро должны прийти с Оренбургского фронта полки Василия Блюхера, тогда картина изменится…
Солнце уползало за горы, бросая розовый свет на крыши домов, верхушки деревьев. По щели пробежал ветерок, шумнул листьями и стих.
Павел достал часы: пора в комитет, явятся верхнеуральцы. Какие еще требования предъявят? Упрямо тряхнул головой и по старой привычке запустил пятерню в волосы. Сам себе вслух сказал:
— Никому никаких уступок, никакого особого положения ни для какого отряда, дисциплина и революционный порядок для всех один.
Сон был короткий и беспокойный. Не сон, забытье. Причину Павел знал: сегодняшнее заседание военно-революционного комитета окончательно выявило размежевание между комитетом и верхнеуральским штабом. Верхнеуральцы настаивали передать им оружие и предо» водьственные запасы. Военно-революционный комитет отказал верхнеуральцам. Точисский потребовал приступить к формированию партизанской армии, а отряд Каширина усилить за счет белорецких коммунистов и рабочих. Павел Варфоломеевич сказал:
— Нам необходимо продержаться до прихода Блюхера.
Начальник каширинского штаба бывший офицер Енборисов и сотники покинули заседание с угрозами…
Возвращался Павел домой вместе с Березиным. Над отрогами Уральских гор, покрытых вековыми лесами, висели крупные звезды. Слышно, как ворчала река. Березин долго и надрывно кашлял. Наконец успокоился, отер лоб платком:
— Следовало бы к Каширину комиссаром Алексеева направить, как мыслишь?
Точисский кивнул:
— Разумно. Проведем такое решение.
— Заартачится Каширин, а особливо его сотники.
— Обяжем. Должен подчиниться дисциплине.
Стонал и охал завод, хоть с перебоями, а не замирал, работал. От литейки взмывали искры. Они роем клубились над трубой. Сипло рыкнул и смолк гудок.
— Разобьем контрреволюцию — строить социализм будем, — сказал Павел, глядя на искры. — Дутовцев на завод не допустим. Эсеры и кулачье ждут не дождутся прихода атамана.
— Остерегайся, Павел Варфоломеевич, ты у них враг главный. На тебя контра давно нацелилась, подкарауливает.
Точисский хитро усмехнулся:
— В свое время нас стращали полиция и жандармы. Мы тут, а где они? Не так ли?
— Что было, то было. — Березин расстегнул ворот темной рубахи, платком вытер шею. — Ты вот скажи, Павел Варфоломеевич, не жалеешь, что отказался от предложения ЦК перебраться в крупный центр?
— Нет, — решительно ответил Точисский. — Сначала обрадовался, сам понимаешь… А потом взвесил все, прикинул, и вышло — здесь я нужнее… Сейчас не до переездов…
Потом они с Березиным пили чай, говорили вполголоса, чтобы не разбудить Александру и дочерей…