— Мы выдержали гнет османов, — говорил Благоев, — и сумели сохранить свой язык и культуру. Перед Болгарией стоит важная задача — объединить балканских славян и дать отпор Османской империи. Раз и навсегда покончить с опасностью турецкого вторжения. И знаете, что меня сегодня волнует в нашей политике? Опасность германского влияния на Болгарию. Для болгарского народа такая ориентация грозит опасными последствиями. Мы привыкли видеть в русских своих старших братьев. И задача социал-демократов Болгарии — воспитывать рабочих и крестьян в духе единства с рабочими и крестьянами России.
Димитр Благоев произвел на Точисского глубокое впечатление. Немногим старше Павла, общительный и дружелюбный, он проявлял к Точисскому поистине братские чувства. Приходил в пансионат с кульками ранних помидоров или лакомств для Саши, угощал домашней сливовицей. С его появлением в комнате Точисских становилось светло и радостно. Теперь имя Димитра Благоева связано для Павла с Болгарией, солнечной, зеленой и гостеприимной.
Ни агент охранки, ни одесские таможенники ничего предосудительного у Точисского в вещах не обнаружили. Однако начальник киевского губернского жандармского управления генерал Новицкий доносил в Петербург в департамент полиции, что, как ему стало известно, 17 июня в Одессу из-за границы прибыл известный революционер социал-демократ Точисский и поселился в гостинице «Крым». Генерал Новицкий просил директора департамента не дозволять Точисскому проживание в Киеве.
Новый директор департамента полиции Петров весьма ценил начальника киевского жандармского управления. Генерал Новицкий службу знал. Когда директору департамента положили на стол письмо генерала, Петров пребывал в отличном настроении: вчерашним вечером состоялась удачная помолвка дочери. Просьба Новицкого была обычной, с ней не раз обращались начальники губернских жандармских управлений. Никому из них не хотелось лишнего социал-демократа в своей губернии. Слишком много хлопот доставляли эти люди.
Вместе с письмом генерала Новицкого чиновник департамента полиции принес письменную просьбу Точисского, в которой тот ходатайствовал о предоставлении ему права на проживание в Санкт-Петербурге или Москве.
Ознакомившись с делом Точисского «Об организации им преступного сообщества «Товарищество санкт-петербургских мастеровых», директор департамента полиции наложил резолюцию, предписывающую Точисскому немедленно покинуть Одессу и уехать на Волгу, в Саратов.
ГЛАВА 3
Саша родила дочь, когда его уже забрали в тюрьму. Дочь назвали Марусей. Господи, какая она? Саша утверждает — похожа на него…
Павел остановился посреди камеры, задумался.
Верный друг Саша, едва он заикнулся, что отныне она не поедет за ним в ссылку и останется в Москве, возмутилась. Она с дочкой последуют за ним даже на край света.
Вот уже больше года Павла содержали в московской губернской тюрьме. Одиночка и допросы, частые в первые месяцы, теперь редки. Последнюю неделю и совсем не вызывали. Объявили: дело передано в судебную палату.
Набросив на плечи пальто, он снова заходил по камере.
Мысленно вернулся в Саратов.
…Они с Александрой теплым воскресным утром переправляются через Волгу. Старик лодочник гребет сильно, размашисто. Остров наплывал на них поселком и деревянным причалом, березовой рощей и тальником. Поселок пробудился, гомонил.
У причала Точисских дожидался Иванов, темнобородый, в очках. На нем светлый костюм и белая сорочка с галстуком. Иванов элегантен. Никто бы не подумал, что это питерский рабочий, сосланный сюда под гласным надзор. Он взял у Александры корзину, и они направились к березовой роще. Редкие, белокожие деревья, мелкий, темно-зеленый лист, тяжелый и сочный, а воздух чистый, настоянный до густоты.
Остановились на поляне, разожгли костер. Пламя заполыхало вовсю, Охватило подвешенный над огнем котелок. Вскорости забулькала уха и ароматный пар поднялся над костром.
Появились Андреев с Мироновой, красивой, средних лет женщиной.
— По запаху ухи отыскали, — пошутил большеголовый Андреев. Был он начитанным марксистом, держался уверенно и среди товарищей пользовался уважением.
— Позвольте, Сашенька. — Миронова, взяв ложку, зачерпнула из котелка. — Не умею готовить и к еде равнодушна, — Прихлебнула, пожала плечами. — Кажется, съедобно.
— Господи, какая жестокая женщина, — простонал Андреев. — Ежели вы когда-нибудь выйдете замуж, мадам, вашему избраннику предстоит короткая жизнь.