За окном раздались выстрелы. Стреляли залпами и одиночно.
— Слышите? — вскинул брови Дубасов. — Торопитесь, барон, схватить этих комитетчиков, покуда нас с вами не вздернули пролетарии, а такое вполне возможно, если мы не предпримем надлежащих мер.
Генерал-губернатор снова посмотрел на карту:
— Так-с, господа. Прошу любой ценой не позволять солдатам соединяться с мятежниками. Закройте их в казармах, выставьте, коли потребуется, у ворот драгун. Оставшимися верными престолу необходимо блокировать мятежные районы и удержать Москву до прибытия карательных войск. Буду убедительно просить государя императора о присылке таковых.
Николай Второй проводил важное совещание…
За белым овальным столом, отделанным золотом, на таких же белых в позолоте стульях с высокими спинками расположились председатель Совета министров Витте, министр внутренних дел Дурново и военный министр Редигер.
Накануне из Москвы от генерал-губернатора Дубасова получена телефонограмма: «Положение становится очень серьезным; кольцо баррикад охватывает город все теснее; войск для противодействия становится явно недостаточно. Совершенно необходимо прислать из Петербурга хоть временно бригаду пехоты».
— Господа, я могу обратиться к кайзеру Вильгельму за помощью, — говорит Николай и из-под припухших покрасневших век смотрит на министров. Останавливает взгляд на Витте, тот хмурится:
— Обойдемся без немцев, ваше величество.
— Да, но я слышу, Сергей Юльевич, ваши обещания не один месяц. Прежде меня успокаивал Булыгин, теперь вы, а воз и ныне там. Вы, как председатель Совета министров, отвечаете за спокойствие в России.
Витте поднялся, ответил резко:
— Государь, ваш упрек не имеет основания. Одна из причин смуты в империи — неудачная война с японцами.
— Да, да, я ведь не забыл, вы тогда сказали что-то в этом роде! Война-де с Японией — безумство, — со злой иронией заметил Николай.
Однако Витте, игнорируя царское замечание, продолжал:
— Рост налогов на войну вызвал у русского мужика недовольство, а этим пользуются сегодня социал-демократы, и я не могу нести ответственность за политику Безобразова и Плеве.
В разговор вмешался Дурново:
— Революция в России — дело рук социал-демократов. Я имею в виду большевиков. Со всех губерний идут сигналы о беспорядках.
— Вы правы, Петр Николаевич, но сегодня, господа, нас, как никогда, волнует Москва! — Поморгав рыжими ресницами, Николай глянул на военного министра. — Что в Петербурге?
Редигер склонил голову, промолчал.
— Ваше императорское величество, на наше счастье, в Петербургском Совете не такие решительные, как в Московском, — ответил за военного министра Витте.
В разговор снова вмешался Дурново:
— В Москве идут аресты… Витте заметил:
— Я не случайно веду разговор о Петербургском Совете. Верховодят в нем социал-демократы меньшевистского толка, но начавшуюся стачку они не довели до конца. Пока функционирует Николаевская железная дорога, требуется срочно перебросить войска из столицы в Москву.
— Я согласен с Сергеем Юльевичем, — поддержал его Дурново.
— Господа, мы принимаем данное предложение. Надо послать в Москву семеновцев и ладожцев, — сказал Николай. — Сделать это надлежит незамедлительно. Всем генерал-губернаторам на местах применять самые крайние меры к смутьянам. — Поднялся. — Благодарю вас, господа.
Пролетариат Москвы сражался. Бои длились уже седьмые сутки. Баррикады перекрыли все Садовое кольцо. Баррикады в Замоскворечье и Рогожско-Симоновском районе, в Хамовниках, в Бутырках и в Миусах… Яростно дрались на Пресне…
Сражались рабочие дружины заводов «Вестингауз», братьев Бромлей, Гужона, фабрики Шмита и Цинделя, печатники, железнодорожники и трамвайщики. Из Шуи приехал в Москву с боевой дружиной Михаил Фрунзе…
Павел Точисский не покидал Пресню. На исходе патроны и бомбы, а атаки врагов усиливаются. Сдерживать их натиск все труднее и труднее. Конные упряжки подвезли на Пресню орудия. Их огонь разбивал баррикады.
— Не-ет, врешь, нас не убьешь, — со злостью выкрикивали дружинники. — Мы из живучих!
А по Николаевской железной дороге в Москву уже прибыли Семеновский и Ладожский полки, а также воинские части из Твери. Войска повсюду. Артиллерийские батареи стояли на Театральной площади, в Манеже, у Кремля и в районе вокзалов, улицы и баррикады брались с боем, осадой.