— На какую кнопку? — цинично поинтересовалась Лиза.
— Самоуничтожения, — ответила Трейси, видимо, стараясь, чтобы это прозвучало как нечто само собой разумеющееся. — На каждом этаже есть такая кнопка, но к ней имеют доступ только сотрудники с уровнем А2 и выше. Если ситуация под кодом 200 не может быть решена менее чем за сорок пять минут, они могут взорвать всё здание.
— Откуда, чёрт побери, ты всё это знаешь, Трейси? — воскликнул Йанто.
— Я знаю людей, — сказала Трейси, прикоснувшись к своему носу и глубоко затянувшись сигаретой. — Я всё знаю.
Йанто и Лиза хотели засмеяться, но услышали звук бьющегося стекла и выстрелы примерно двадцатью этажами выше.
А потом всё стихло.
Сирена, выстрелы, всё затихло, и вместе с этим смолкла болтовня огромной толпы, собравшейся на Канада-сквер.
— Это оно? — произнесла Трейси. Её голос казался почти расстроенным.
В тот вечер дорога домой была длиннее, или, по крайней мере, так казалось. Йанто смотрел в окно вагона, но не завидовал шикарным многоквартирным домам и их жителям, сидящим на балконах. Он думал о прошедшем дне и о выражении мýки и паники на лицах людей на лестнице. Это испугало его. Конечно, он никогда и никому об этом не говорил. Кому он мог рассказать? Лиза и Трейси испытали это сами.
Им приказали возвращаться в свои офисы и продолжать работать, как будто ничего не случилось, но, когда они вернулись, Бев больше не было, а дверь в приёмные была опечатана. Какое-то время они пребывали в растерянности, пока к ним не спустился человек из отдела кадров и не сказал, что к концу дня у них будет новый руководитель. Имя Бев Стэнли больше никогда не упоминалось.
Несколько человек взяли отгулы на остаток дня, в том числе Мартин, но Йанто не знал, чем ему ещё заняться, кроме работы.
В квартире в Каннинг Таун он приготовил себе «Супернудлз»[41] с тостом и чашку чая и уселся перед телевизором, вяло наблюдая за футбольным матчем и ожидая, когда домой вернутся его соседи по квартире. У них было полно историй об эксцентричных клиентах и раздражающих менеджерах, и он смеялся вместе с ними, но его мысли были далеко.
Едва пробило семь, ему позвонила мать, как это обычно бывало по вторникам. Она спросила, поел ли он и, не желая говорить ей, что его ужин состоял из «Супернудлз» и тоста, Йанто сказал, что ел колбасу, бобы, жареную картошку и пил чай. Потом она поинтересовалась, как прошёл его день и что случилось.
— О, знаешь, — ответил он. — Всё по-старому.
— Но ты с ним не встречался? — спросил Оуэн. — Я имею в виду, с Майклом. На самом деле ты его не видел?
Йанто покачал головой.
— Это должен был быть Майкл, — сказала Гвен. — Тот гость. Человек, о котором они говорили.
Йанто пожал плечами.
— Значит, Кромвель и Валентин были из Торчвуда, — сказала Тошико. — И они какое-то время преследовали Майкла. Долгие годы. И всё возвращается к этому.
Она указала на металлическую сферу, которая теперь лежала на столе. Остальные столпились вокруг, глядя на этот предмет.
— Всё это хорошо и замечательно, — заметил Оуэн. — Но мы не знаем, что это. В документах сказано только, что это было найдено в Арктике. Ни происхождение, ни история неизвестны, вообще ничего. Я хочу сказать, что это такое?
— Ты хочешь знать, что это?
Они оторвали взгляды от шара и увидели Джека, стоящего в дверях своего кабинета.
— Я скажу вам, что это.
Глава девятая
— Это, — сказал Джек, — Вондраксианский Шар.
Оуэн засмеялся и покачал головой.
— Конечно, это он и есть, — сказал он. — Как я мог забыть? В моей энциклопедии шаров есть его фотография. — Он сделал паузу. — Прости, Джек… что ты только что сказал?
— Это Вондраксианский Шар.
— И что это такое, когда оно у себя дома?
— О, — сказал Джек, пересекая Хаб по направлению к столу, где лежала сфера. — Сейчас оно не дома. Оно очень-очень далеко от дома и, скорее всего, не принадлежит нам.
Оуэн пожал плечами.
— А его хозяева никогда не слышали о том, что «кто нашёл — берёт себе»?
— Шар, — сказал Джек, — был погребён под льдами Арктики почти 3000 лет, пока его не обнаружили в 1953 году. Экспедиция выкопала его и вернула в Британию, прежде чем русские смогли его захапать. Это был тот металлический шар внутри ящика Майкла. Это был тот металлический шар, который взорвался, когда его выгружали с корабля, убив троих портовых рабочих и оставив Майкла, скажем так, безвременно скорбящим.
— Но что это? — спросил Оуэн, теряя терпение.
— Говорят, что вондраксы — одна из самых старых чувствующих форм жизни во Вселенной.
— Тогда почему мы никогда о них не слышали?
— Потому что даже среди самых просвещённых людей, таких, как мы, они считаются мифом, сказкой. Легенда гласит, что они родились в течение первых нескольких наносекунд после Большого Взрыва. Тош, ты сказала, что обнаружила электромагнитную волну, похожую на радиацию, но она была безвредной для людей?
Тошико кивнула.
— И ты сказала, что эта волна появлялась и исчезала, становилась интенсивнее, а потом ослабевала?
— Да, Джек.
— Та электромагнитная волна была тахионной радиацией.
— Ладно, Джек, — с кислым видом заметил Оуэн. — Теперь я понимаю, что ты всё выдумываешь. У меня было «отлично» по физике, и мы совершенно точно не изучали тахионную радиацию.
— Вы и не должны были, — сказал Джек. — Никто здесь не говорит о тахионной радиации, потому что никто не знает, что это такое. Тогда почему ты должен знать это? Количество тахионной радиации неуклонно уменьшалось со времени Большого Взрыва. Но это мощная штука. О, она очень мощная…
Майкл дремал в конференц-зале. Он не был уверен, был ли его сон воспоминанием или нет. Там были знакомые лица, но он не знал никого из них по имени.
Сквозь окна машины «скорой помощи» он видел деревья. Они забавно выглядели под таким углом, когда он лежал на спине, привязанный к каталке. Ещё час назад он бы кричал, но сейчас он был спокоен. Он обнаружил, что ему сложно сосредоточиться на каком-либо одном моменте или на чём-то, что его беспокоило. У него были лишь смутные воспоминания о маленькой девочке в Японии и о чудовище, которое угрожало ей, и о городах, полных машин, которые он видел.