– Потому что я чувствую: в вас заключена большая сила. Только вы не умеете ей найти применения, а точнее, дать ей выход, потому что не знаете себя так, как знает совершенный человек.
– Совершенный! – со смехом повторила Соня. – Много ли вы видели совершенных людей?
– По крайней мере близких к совершенству видел, – без улыбки сказал Арно де Мулен.
– Простите, моя весёлость, наверное, не ко времени, – повинилась Соня. – Но где всё же такие люди проживают?
– На Тибете.
– Это такое место на земле, о котором мало кто знает? – сказала она. – Что-то вроде земного рая?
– Нет, моя дорогая, Тибет – это суровый край. Это горы на краю земли, и в них живут люди, которым ведомы божественные откровения. Тибетские монахи много знают и многое умеют, и нет им равных по мудрости на всей земле.
– И вы у них учились?
Арно де Мулен помедлил, но проговорил с сожалением:
– Нет, я был в одном из монастырей с тайной миссией и вынужден был задержаться, потому что как раз в это время сошла с гор снежная лавина и отрезала нам путь обратно…
– Но вы воспользовались вынужденной задержкой и вкусили с древа мудрости, – нетерпеливо затеребила его Соня.
– Я попросил у ламы разрешения посидеть в сторонке, пока он учил нескольких монахов простым, как он считал, премудростям. Но благодаря полученным ненароком знаниям я мог бы помочь вам высвободить вашу силу, научить ею пользоваться.
– И вы думаете, что для открытия, – она запнулась, – во мне того же дара, которым были наделены мои прабабки, достаточно всего лишь нескольких уроков неизвестных мне людей?
– Пойдёмте со мной, Софи, – проговорил он, не отвечая на её вопрос.
И сам пошёл впереди, со свечой в руке, открывая одну за другой несколько дверей. Открыл наконец последнюю дверь, и перед Соней предстали шкафы с книгами во всю стену.
– Эти книги прочитаны мной с возможным прилежанием, а вот здесь, – он подвел её к небольшому бюро, на котором стояла чернильница, лежали несколько гусиных перьев и исписанные листы бумаги, – и моя будущая книга. Как раз в ней я описываю действия, могущие способствовать духовному совершенствованию человека. Те занятия в тибетском монастыре явились для меня откровением, подтолкнули меня к поиску и изучению всех книг, какие только можно было найти, дабы из них по крупицам собрать вековую мудрость людей всей земли…
– Хозяин! – услыхали они голос Жюстена. – Хозяин!
– Если бы мне не приходилось отвлекаться на суетное… – вздохнул Арно де Мулен и крикнул: – Здесь мы, в библиотеке!
– Мсье Арно, я всё узнал!
Жюстен, запыхавшийся и красный от чрезмерного волнения, появился на пороге комнаты и размахивал руками, как будто хотел привлечь к себе еще больше внимания.
– Сядь, Жюстен, переведи дух, – мягко сказал старый рыцарь, – а мы пока побеседуем с Софи о более высоких материях, чем те, что тебя подобным образом взволновали.
– Но высокие материи не помогут вам задержать корабль, который с минуты на минуту собирается отчалить от берега.
– Ну хорошо, Софи, разговор мы отложим. Послушаем пока Жюстена, что он узнал.
– Та женщина, о которой говорила мадемуазель Софи, на судне, на «Эфенди». Про мужчину не знаю, его могли спрятать, например, в трюме или запереть каюте, а она точно на судне, Хосе её видел!
– Это какой Хосе, – спокойно поинтересовался Мулен, – Лири?
– Он самый, мсье. Капитан нанял его привести в порядок плиту на камбузе, которая пострадала от шторма. То ли мачта на неё упала, то ли ещё что… В общем, он там работал и эту женщину на камбузе видел. Лицо у неё, говорил, только странное, всё в пятнах, и рука перевязана.
– Это Мари! – в волнении закричала Соня. – А пятна у неё… пройдут. Моряки её избили, когда она пыталась меня защитить.
– Странно, что вы не услышали, как похитили ваших друзей, – покачал головой де Мулен.
– Я уже думала об этом, – покраснела Соня. – Наверное, они подплыли к тому деревянному причалу, возле которого стоит этот самый «Эфенди», и решили осмотреться, а потому пока меня не будить. Но когда они отошли от лодки, их уже ждали. Закрыли рты и утащили на свое судно.
– Я потому расспрашиваю вас так подробно, чтобы ничего не перепутать и не покарать невиновных…
– Покарать, но как? – вскричала Соня. – Неужели, сидя здесь, в вашем доме, мы можем как-то повлиять…
– Ну почему обязательно в доме? Мы можем повлиять, поднявшись в некий бастион.
– Но я не видела здесь никаких бастионов, – продолжала настаивать Соня.
От волнения, кажется, она стала вести себя самым неподобающим образом. Забыла о правилах приличия и разве что не подпрыгивает на месте от нетерпения. Сколько раз говорила покойная матушка: «Поспешишь, людей насмешишь». А брат ещё и добавлял: «Не спеши, коза, все волки твои будут!»