– Да я всего лишь спросил, – стал тут же отбиваться он. – Чужая страна, которую мы со дня на день собираемся покинуть. А ребенку нужна кормилица…
Это он уже ворчал вполголоса, потому что не ожидал от Сони такого взрыва.
– Какое имя ты собираешься ему дать?
То есть он решил, что ничего особенного нет в том, чтобы богатая аристократка захотела усыновить подкидыша. И хорошо, что она так решила…
Насчет имени Соня пока не думала. Всё произошло так быстро. Словно кто-то за неё сказал слова, после которых отступать было некуда.
Итак, надо подобрать ему имя. Не может же её приемыш расти, как зверёк безымянный… Кстати, его надо крестить, а здесь, в Испании, наверное, все католики? И как же у неё, у православной христианки, приемный сын будет католик?
Когда она поведала о своих сомнениях Жану, он ласково улыбнулся:
– Это хорошо, Софи, что ты серьёзно думаешь о будущем малыша. Ничего, что мы окрестим его католиком, ведь разное вероисповедание не мешает дружить нам с тобой. А когда мальчик подрастет или, когда ты вернешься в Россию, ты сможешь обратить его в свою веру… А ведь может быть и так, что ты сама захочешь выйти замуж за католика. Или навсегда останешься во Франции…
– И что тогда?
– Тогда ты сама примешь католичество, и вы с приемным сыном будете одной веры. Не торопись, время всё расставит на свои места.
Тем временем Мари вернулась с солидным куском белой материи, который Жан, посмеиваясь, разрезал на несколько маленьких.
– Надо будет на кухне… – краем глаза он заметил невольный протестующий жест кухарки, – за плитой, Анхела, за плитой, повесить веревку, где будут сушиться пеленки. По крайней мере пока идёт дождь. Как хотите, а мне это нравится. Мне кажется, Софи, это добрый знак. Господу отрадны твои усилия, с которыми ты… – он понизил голос, – идёшь к своей цели: обеспечению процветания своего рода.
– Вот только меня всё больше смущает, не слишком ли дерзки мои желания. По плечу ли мне дело, которое не каждому мужчине удастся?
– По плечу! – Он усмехнулся. – Если хочешь знать, я даже немного завидую тебе: ставить перед собой такую высокую цель. Большинство людей ни о чём подобном не стали бы и думать. О себе – пожалуйста. Но о потомках, да ещё таких далеких… Нет, Софи, ты женщина незаурядная… Анхела, ты наливаешь воду?
– А разве не это вы, сеньор, мне приказали?
– У тебя есть дети?
– Есть. Дочка. С нею сейчас возится моя маленькая сестренка. Я не могу сидеть дома, потому что кормлю всю семью, включая моего непутевого мужа. Богоугодное дело вы делаете, сеньор.
– Это сеньора решила оставить младенца у себя. И раз ты знаешь, как с детьми обращаться, покажешь Мари. Денька три мы понаблюдаем, как он у нас приживётся, а потом понесём в храм, окрестим. Так ты уже придумала ему имя, Софи?
– Николай. У вас есть такой святой?
– Есть. Но, думаю, другие звать его будут Нико.
– Или Николо, – неожиданно вмешалась Мари. – Госпожа сказала, что скоро мы вернёмся во Францию.
Соня не успела ей ответить, потому что в это время Анхела взяла ребенка на руки…
– Подожди! – остановил ее Жан. Он опустил свой локоть в воду, некоторое время подержал и удовлетворенно кивнул: – Пойдёт.
Анхела бережно опустила ребенка в воду. Он, до того попискивающий, вдруг замер, словно прислушиваясь, и… заулыбался своим беззубым ртом.
– Он улыбается! – воскликнула потрясённая Соня; у нее на глазах происходило таинство.
– Он не может ещё улыбаться. Ему не больше двух недель, – заметил Шастейль, – а может, и того меньше.
И каждый остался при своём мнении.
– Мыло! – вспомнила Соня и кивнула Мари: та быстро метнулась в комнаты госпожи и принесла мыло.
Жан хотел что-то сказать, но передумал. Мыло так мыло. В конце концов, кто знает, в каких условиях находился прежде малыш.
В общем, ребенка искупали, завернули в чистые пеленки. У кухарки имелось молоко, которое им теперь пообещали привозить каждое утро, но он попил воды и почти сразу же заснул. Наверное, перед тем как навсегда от него отказаться, мать как следует малыша накормила.
– Интересно, как кормят новорожденных аристократы, если у матери нет молока? – спросила Соня у Жана.
– Они не кормят, даже когда есть. Для этого существуют кормилицы, – ответил врач.
В голосе его прозвучало возмущение, но не думает же Соня, будто он на что-то там намекает. Может, у неё вообще не будет детей и потому Соня не оскорбит чувства медика, который осуждает аристократок.
В любом случае сейчас надо найти кормилицу. Но не будешь же брать её с собой на корабль, когда придёт время возвращаться домой. А если малыш привыкнет к молоку кормилицы и не станет пить коровье? И как тогда кормить его в плавании? «Брать с собой корову!» – ухмыляясь, подсказал внутренний голос.