– Неужели так важно, что подумает о тебе какая-то служанка?
– Тебе этого не понять, – пробурчала себе под нос Соня, закрывая за собой дверь.
Глава шестнадцатая
Почему-то прежде, когда Соня думала о своём доме в Испании, ей не приходило на ум, что с таким приобретением у неё появится уйма хлопот. Считала, что приедет ненадолго – только для того, чтобы найти место для клада и отметить его на карте, – после чего вернётся во Францию, оставив в доме нанятого для этого управляющего.
Оказывается, нужно купленный дом обставить, купить всё – от ложек и вилок до постельного белья, не говоря уже о мебели. И неизвестно сколько времени ждать, когда этот самый клад в Испанию доставят. То есть можно было бы купить три железные миски да три кружки да спать на полу… От нарисованной собственным воображением картины Соне стало смешно.
А слуги! Она считала, что, имея в служанках Мари, вполне этим обойдётся, забыв, что в замке де Баррас у неё была кухарка, Шарль – слуга по хозяйству, дворецкий и горничная. Притом, если вести хозяйство как положено богатой женщине, этого количества прислуги ей бы тоже не хватило.
Особняк в Барселоне был, конечно, поменьше, но и его нужно было обихаживать, и для того нужны были руки.
Мари оказалась хорошей горничной для хозяйки и в то же время совершенно не умела ухаживать за детьми, вести хозяйство, готовить обеды…
Зато ужасно обрадовалась, когда госпожа рассказала ей о своих планах совершенствования тех знаний и умений, которые получила в Дежансоне от мэтра Жуо, от старого рыцаря Мальтийского ордена и его оруженосца.
От работников, сопровождающих обоз с бревнами, всё не было известий, хотя по срокам он должен был уже пересечь границу Испании и двигаться к Барселоне.
Всё одно к другому. Мелкие досадные неприятности наслаивались одна на другую, делая само предприятие не слишком надежным. Поневоле задумаешься: так ли уж Софья права, что посвятила свою жизнь далеко не простой цели? Ей еще повезло, что рядом почти не случалось людей алчных, тех, которых блеск золотых слитков мог ослепить и толкнуть на преступление против самой русской княжны. Откровенно говоря, беззащитной. Женщины‑одиночки, строящей свою жизнь совсем не так, как другие…
Леонид появился в комнате, каковую они готовили для малыша, не скоро. Соня уже стала злиться и думать, что придется попросить Анхелу принести лестницу вдвоем с Мари.
– Где, ты говорила, мне взять лестницу? – спросил он как ни в чем не бывало, подходя к ней вплотную.
– Она прислонена к амбару, – с трудом сохраняя спокойствие, выговорила Соня.
Как она ни старалась казаться равнодушной, её бросило в жар при одних звуках его голоса.
Зато Разумовский был весел и даже напевал что-то бравурное, в один момент превратившись из желчного стареющего человека в мужчину молодого, красивого и уверенного в себе.
Он принёс лестницу, установил там, где показала Соня, и заглянул ей в лицо:
– Нужно что-нибудь еще?
– Нужно, – сказала она, сосредоточенно глядя в свой карман, в котором лежали деньги, выделенные ей на хозяйство Жаном. – Вот. Пойди в лавку и купи две шпаги. Недорогие. У нас пока маловато денег. Можно даже более тупые, чем нужно для войны.
– Шпаги?!
Наверное, Леонид подумал, что ослышался.
– Шпаги. Мне самой идти, согласись, неудобно, тем более что вся округа знает, что в особняке двое мужчин… Думаю, всё же Испания кое-чем отличается от Франции. И здесь не поймут женщину, покупающую шпаги…
– Да понял я, понял, куплю. Просто не могу представить, для чего они тебе.
– Ты считаешь, вокруг нас одни друзья?
Что происходит? Почему Соня не может заставить себя посмотреть в его глаза? Что она боится в них прочесть? Что он приобрел над нею власть и теперь не выпустит её из своих рук?
Разумовский всё это прекрасно понимал и откровенно веселился. Оставалось сказать вслух: «Попалась, милочка?»
Конечно, у него больше опыта в подчинении себе людей. И как у военного, и как у мужчины. Если на то пошло, у Сони вообще в этом вопросе нет опыта. Она порой избавлялась от власти мужчин, но это происходило само собой, независимо от неё.
Но что Леонид медлит? Почему не идет в лавку? Уже и Мари поняла, что между её госпожой и этим освобожденным из рабства аристократом что-то происходит. Потому вышла из комнаты под каким-то предлогом.
Наконец Соня подняла глаза и встретилась с его, торжествующими. Разумовский понял, что княжна опасается его власти над нею, и взглядом дал понять, что опасения её не напрасны.
– Ты моя! – сказал он. – Разве ты не поняла этого? Даже попытавшись убежать от меня в другую страну, ты своей участи не избегла.