Энни еще несколько секунд глядела на телефон, прежде чем засунуть его в карман.
— Ты много расслышал?
— Все.
Она заерзала.
— Прости…
— Энни, милая, предоставь мне разбираться с твоей мамой. — Он одарил ее очень греховной улыбкой. — А пока я хочу увести тебя с пути истинного.
Ее ответная улыбка была немного застенчивой, но полной скрытого озорства, которое вряд ли кто обычно замечал.
— А что, если я давно уже с него сошла?
— Ангелика — и погрязла в грехе? Не может быть! — хохотнул он.
— Меня зовут Энни, — поморщилась она.
— А мне больше по душе Ангел.
— Предпочитаешь невинных и кротких красавиц?
— Нет, деточка, моя женщина мне нравится такой, какая она есть, — усмехнулся Зак.
Он знал, что удивил ее, и ждал теперь, как она отреагирует.
— Так значит это все… не на один день?
Зак не собирался ей врать.
— А ты не сбежишь, если я скажу «да»?
Он свернул на узкую колею, которая должна привести их к одному из водопадов поменьше. Из-за мороза он сочился тонкой струйкой, но все равно представлял собой удивительное зрелище.
— Ну я же пока здесь? — В голосе прозвучала нотка язвительности.
Попробовав ее сарказм на вкус, Зак решил, что ему нравится.
— Ага, наедине с большим и страшным хищником, который готов передумать насчет укусов.
Возбуждение снова окрасило воздух, и Зак выдохнул, пытаясь сдержать основной инстинкт.
— Взгляни-ка вперед, — вдруг хрипло сказал он.
— Ух ты! — Энни широко раскрыла глаза. — Это же олень! — прошептала она, словно боясь, что животное ее услышит. — Рога такие огромные.
Зак сбросил скорость, и автомобиль пополз не быстрее улитки, но олень, ухватив запах леопарда, исчез в кустах.
— Прости. Они всегда дают деру, когда чуют зверя. Поэтому я присматриваю только за хищниками — данные о травоядных мне все равно не собрать.
— Они чувствуют, что могут стать жертвой. — Энни взглянула на него. — Ты на них охотишься?
— Когда это нужно леопарду. — Зак повернулся к ней. — Для тебя это нормально?
— Я же учу котят, — напомнила ему Энни чопорным учительским тоном. — Может, я и не эксперт по верам, но знаю, что, перекинувшись, вы ведете себя в соответствии с повадками зверя.
Зак не смог с собой совладать. Повернувшись к Энни, он клацнул зубами у нее над ухом, заставив подпрыгнуть. Он расхохотался, а Энни прищурилась:
— Ты совсем как Брайан. Он все время подкрадывается к Кэти и так делает.
— Готов поспорить, он на нее запал.
Ее губы чуть дрогнули.
— Я тоже так думаю. Он из-за Кэти подрался?
— Хитрюга вы, мисс Килдер, но я поклялся хранить эту тайну.
Рассмеявшись при виде ее гримаски, Зак дернул Энни за хвост.
— Ты не против немного прогуляться?
По ее лицу пронеслась тень.
— Думаешь, я не смогу?
Зак остановил внедорожник на обочине и обернулся:
— Я же не знаю пока твоих возможностей, — открыто сказал он. — Поэтому и спрашиваю.
Она залилась краской:
— Прости. Для меня это больной вопрос.
Он пожал плечами:
— Если я решу, что ты чего-то не сможешь, я прослежу, чтобы ты этого не делала. — Защита слабых — это инстинкт. А защита Энни наверняка превратится в манию.
— Проследишь, значит, чтобы я этого не делала? — В голосе Энни прозвучало ехидство, словно она была готова зашипеть и выпустить когти.
— О да. — Зак встретил ее взгляд. — Хоть я и ласковый котик, но помыкать собой не дам.
Энни возбудилась еще сильнее, но и разозлилась тоже:
— Мне и в голову не приходило помыкать!
— Энни, ты слишком привыкла иметь дело со своими учеными, которые, похоже, позволяют вытирать о себя ноги.
— Подожди-ка, ты… — прищурившись, начала Энни.
Боже, какая же она красавица! Зак наклонился к ней, обхватил пальцами подбородок и поцеловал.
Глава 6
Губы Энни оказались даже мягче, чем представлял себе Зак, и вкуснее всего, что он когда-либо пробовал. Мужчина и леопард в нем довольно мурлыкнули. Когда Энни приоткрыла рот, чтобы глотнуть воздуха, язык Зака скользнул внутрь. Сладкая и терпкая, невинная и женственная, Энни становилась его личным наркотиком.
Чуть прикусив нижнюю губу, он облизнул ее, позволяя Энни перевести дух, а потом снова глубоко поцеловал.
— Ммм, — невольно вырвалось у Зака от наслаждения: наконец-то он попробовал свою женщину. Веры-леопарды очень ценили физический контакт, и это обычно выливалось в обилие чувственных ласк, которые отнюдь не всегда вели к сексу — иногда было приятно просто прижаться друг к другу.