В его голосе звучало такое отчаяние, что Пруденс растрогалась.
– Так зачем же вы предаетесь печали? Ночь прекрасна, и рука Господа простерта над всем миром! Вы тоже должны загадать желание. Желание, полное надежды на счастливое будущее. Давайте же! – И она ободряюще тронула Росса за рукав.
Он отошел подальше и выбил трубку о наружную планку борта, не отрывая глаз от разлетающихся во все стороны искр.
– Я уже загадал, – ответил наконец Росс. – У меня одно желание – умереть поскорее, избавиться от этого несносного существования. А до тех пор, пока не наступит сладостное освобождение, я надеюсь обрести покой в уединении. – Он протянул Пруденс руку. – Идемте. Если вы не очень сильно устали, я могу предложить вам свои книги. Почитаете часок-другой и развлечетесь немного.
Пруденс шагнула к нему, по тут же споткнулась: корабль качало, да и ноги ее еще не окрепли. Она едва не упала, но Росс успел вовремя подхватить ее.
Его лицо, едва различимое в темноте, было совсем близко. Пруденс слышала его прерывистое дыхание. Теплые руки обнимали се с такой силой, что сердце забилось как безумное. И вдруг Мэннинг наклонился и поцеловал ее – словно это была самая естественная вещь на свете, словно иначе и быть не могло. Пруденс потянулась к нему и снова почувствовала прикосновение пылающих упругих губ. Кровь прихлынула к ее щекам.
– Черт побери, мистер Мэннинг! Я начинаю подозревать, что ваш брак – не что иное, как ловкий розыгрыш. Ни один муж не целует так часто собственную жену!
Росс оторвался от губ Пруденс, но продолжал крепко держать ее за талию.
– Капитан Хэкетт, сэр. Вы видели мою супругу. Кто же осудит меня, зная, как она прекрасна?
– Я могу только позавидовать вам, сэр. – Хэкетт поклонился Пруденс. – К вашим услугам, мадам. Боюсь, в скором времени весь экипаж возненавидит вашего мужа.
Капитан произнес слово «возненавидит» с такой глумливой усмешкой, что Пруденс не на шутку встревожилась.
– Но к вам это не относится, капитан, не правда ли? – спросила она с чарующей улыбкой.
Хэкетт загадочно улыбнулся ей в ответ.
– Моя милая леди, мы с мистером Мэннингом найдем общий язык. Не беспокойтесь.
Поклонившись, капитан скрылся в кают-компании.
– Развратная тварь! – проворчал Мэннинг. – Ей-богу, придется мне с ним разобраться.
– Не понимаю, почему капитан вам так не нравится?.. Ведь он говорил что-то о взаимопонимании. Разве похоже, что он собирается стать вашим врагом?
– Похоже, Хэкетт хочет завладеть… – Росс осекся и пожал плечами. – Ладно, это не имеет значения. Вряд ли вы поймете. Но гарантирую: в ваш мир такие негодяи не ворвутся.
Пруденс тут же вспомнила, как страстно Росс поцеловал ее, и почувствовала себя ужасно виноватой. А если бы Джеми узнал об этом? Что она сказала бы ему? Что его невеста целовалась с другим мужчиной? И не просто целовалась, а с упоением! Как это папочка учил ее бороться с искушением? Надо говорить: «Изыди от меня, сатана».
– Но этот «наглец» не целовал меня, – возразила Пруденс. – Это сделали вы и без всякой причины.
В ней закипал глухой гнев, причину которого Пруденс и сама не понимала.
– Я заметил, что капитан идет к нам по палубе.
У него на все готов ответ! Теперь, выходит, не на что и злиться.
– Во всяком случае, не следовало целовать меня с такой страстью, ужасный вы человек! – воскликнула Пруденс и рванулась прочь.
Росс схватил ее за рукав. Она дернулась, обернулась к нему и… оказалась в его не слишком нежных объятиях. Росс грубовато прижал ее к себе и властно прильнул к губам. Пруденс, попав в плен этих сильных рук, трепетала и стонала, задыхаясь от наслаждения. Его язык проскользнул между ее полураскрытых губ и там, внутри, затеял безумную, сладостно-мучительную игру. Пруденс казалось, что она куда-то плывет. Каждая клеточка ее тела вибрировала от страсти.
«Прости меня, Господи!» – подумала она. Поцелуи Джеми еще свежи в ее памяти, а она способна испытывать наслаждение от них с другим мужчиной! Дедушка был прав: она грешница и безбожница. «Изыди от меня…» Но заветная фраза не помогала. Поддавшись соблазну, Пруденс обвила руками шею Росса.
Когда тот наконец отпустил ее, Пруденс едва удержалась на ногах. Пошатываясь в такт качке, она думала только об одном: не упасть бы к ногам Мэннинга. И она еще смела обвинять Росса в том, что он получает удовольствие от этих поцелуев!
Росс издал тихий смешок, в котором явственно слышалась издевка. Он отлично понял ее греховную слабость!
– Вам тоже не мешает поубавить пыл. Пруденс расплакалась от стыда и унижения.
– Притворство это или нет, но больше не смейте меня целовать! Никогда! Если вы это сделаете, я расскажу капитану всю правду. И вас закуют в кандалы. И меня это только обрадует. И… и… – Всхлипывая, она помчалась по трапу и скрылась в каюте.
Когда вошел Росс, Пруденс уже лежала в постели, повернувшись к нему спиной и прижавшись к самому бортику. Чума его возьми, этого хладнокровного мерзавца! Он целуется, как любовник, но при этом осмеливается смотреть на нее равнодушными глазами!
Пусть только попробует сегодня ночью дотронуться до нее – она мигом вышвырнет его из кровати!
Росс поднял глаза от миски с овсяной кашей.
– Я думаю, через три-четыре дня мы будем на Азорских островах. И встанем на якорь в гавани Понта-Дельгадо, пока к нам не присоединятся остальные корабли флотилии.
Хэкетт вовсю подгонял матросов и уже не раз устраивал порки, дабы подстегнуть их рвение. На третий день плавания «Чичестер» вырвался далеко вперед.
Пруденс отхлебнула пива из кружки. Несколько дней назад на корабле кончился чай, и от воды шел неприятный запашок. Но у Мэннинга были свои запасы бренди и пива. Их использовали даже для того, чтобы чистить зубы.
– Хорошо бы поскорее сойти на берег, – заметила Пруденс.
– Если удастся, я отвезу вас на минеральные источники. Остров Сан-Мигель славится ими. – Росс посмотрел на ее пустую тарелку и одобрительно кивнул. – Вы быстро покончили с вареными яйцами. Может, попросить Томпсона принести еще?
– Нет. – Пруденс протянула руку и взяла со стола, за которым они завтракали, горшочек с джемом. – Но от печенья я бы не отказалась…
Сказав это, она чуть не рассмеялась. «Нет, вы только взгляните: и впрямь парочка пожилых любящих супругов».
Замкнутое пространство корабля способствовало сближению. В течение очень короткого времени между Мэннингом и Пруденс установились легкие и весьма фамильярные отношения. Когда она переодевалась, Росс не удосуживался отворачиваться – разве что Пруденс меняла сорочку. И она без прежнего стеснения смотрела на Мэннинга, который умывался и брился, обнаженный до пояса. Правда, его могучий торс вызывал у нее странное волнение.
После того злополучного вечера Росс ни разу не поцеловал ее и вообще не вспоминал об этом случае.
Поразмыслив, Пруденс решила, что все к лучшему. Папочка наверняка пожурил бы ее и сказал, что винить тут некого – только саму себя. Она укоряла Росса за излишне страстные поцелуи, но при этом пыталась обмануть себя, скрыть собственное вожделение. Любой дурак заметил бы, что Росс совершенно к ней равнодушен. Об этом красноречиво свидетельствует его холодная манера поведения, когда они остаются наедине. Может, он целовал ее так пылко просто в отместку? В общем, если кто-то и проявил слабость, так это она, Пруденс.
Пруденс привыкла к ледяному безразличию Росса и решила, что, должно быть, таким уж он уродился. Что делать, если у пего характер мизантропа, который всегда старается держаться подальше от людей?
Но во сне, почти каждую ночь, он обнимал ее. Пруденс просыпалась, и его рука лежала у нее на талии. Иногда Росс шептал «Марта», и у Пруденс сердце разрывалось от жалости. Бедняга!.. У нее не хватало духа оттолкнуть его и разрушить эти сладкие грезы.
Чтобы защититься от подозрений Хэкетта, они вместе сочинили несколько историй «супружеской жизни», слепив их, словно кусочки мозаики, из разных реально происходивших событий: о том, как Росс практиковал в Лондоне, об их загородном доме в Глочестершире, о сельской ярмарке, куда Пруденс ходила вместе с Джеми.