– Я боготворю вас, Марта, и хочу, чтобы вы знали об этом.
Обернувшись, она увидела, что Сент-Джон уже раскинул руки, готовясь заключить ее в свои объятия.
– Эдвин, я…
Он обхватил ее за талию и притянул к себе.
– Вы так прекрасны, так желанны… Я томлюсь по вашей нежности, по вашей благосклонности…
Пруденс предпринимала неловкие попытки вырваться. Ее тронули ласковые слова Сент-Джона. Когда-то и Джеми тянулся к ней так же страстно, говорил почти те же самые слова… Но сейчас он бесконечно далеко. Она чувствовала себя слабой и беззащитной.
– Я… я ведь замужняя женщина, Эдвин, – с запинкой пробормотала Пруденс, цепляясь за остатки здравого смысла.
– Дьявол бы побрал вашего мужа! Он не способен оценить вас по достоинству. Подарите мне свою любовь, и вам не придется жалеть об этом, обещаю!
«Уж не лишилась ли я рассудка?» – подумала вдруг Пруденс. Она совсем забылась и погрязла в грехе. Это недопустимо!
– Я не могу! Это противно Господу.
Сент-Джон еще сильнее сжал ее в своих объятиях.
– Тогда всего один поцелуй, молю вас. Я мечтаю об этом, мечтаю коснуться ваших прелестных губок.
Пруденс колебалась. Всего один поцелуй. Много ли тут вреда? Она ведь почти и не целовалась с мужчинами… не считая Джеми. Ну, и еще Росса. Интересно, а все ли целуются одинаково? Всегда ли при этом испытываешь такое восхитительное чувство? Сент-Джон, конечно, дурак… Но любопытство уже разгоралось в Пруденс, требуя удовлетворения. А сердце разрывалось от одиночества. Пруденс подняла лицо.
– Хорошо, один поцелуй. А потом я должна уйти.
– Вы просто ангел.
Сент-Джон склонил голову и впился губами в ее рот. Пруденс не знала, радоваться ей или огорчаться, но она не почувствовала ничего. Совершенно ни-че-го! Ни трепета, ни учащенного биения сердца, ни стука пульсирующей в висках крови – ничего этого не было… Сухие губы Сент-Джона почему-то вызывали у нее отвращение. Пруденс попыталась оттолкнуть его.
– Я буду весьма признателен, сэр, если вы оставите мою жену в покое, – вдруг раздался ледяной голос.
У Пруденс перехватило дыхание. Она резко повернулась и увидела Росса, который свирепо смотрел на них, стиснув зубы. К счастью, уже стемнело, и он не мог заметить краску стыда, выступившую на ее лице.
– Это н-не то, что вы думаете, Мэннинг! – заикаясь, стал оправдываться Сент-Джон. – Я п-просто пожелал вашей супруге спокойной ночи… – Бормоча что-то бессвязное, он дергал свой шейный платок, словно тот душил его.
– Ну-с… я предпочитаю принять ваше объяснение, сэр, – промолвил Росс еще более суровым голосом. – На сей раз. Ибо на борту корабля я не принадлежу себе. Но на берегу имею право использовать свое искусство владения шпагой. Вы меня поняли?
Сент-Джон кивнул и пустился наутек. Пруденс вяло улыбнулась Россу:
– Это был всего лишь безобидный поцелуй. Он ничего не…
Но Росс прервал ее, и весьма бесцеремонно.
– Черт бы вас подрал! – зло пробормотал он, крепко ухватив Пруденс за запястье. – Будь вы в самом деле моей женой, я перекинул бы вас через колено и отшлепал как следует! – И гневно приказал: – А теперь идемте вниз.
Спотыкаясь, Пруденс плелась следом за ним по трапу. Как смягчить его гнев? Пруденс побаивалась, что Росс выполнит свою угрозу, когда они останутся в каюте одни. И не важно: жена она ему или нет. Господь свидетель: она вела себя глупо, недостойно, словно капризный ребенок.
В тускло освещенном коридоре перед самой дверью в их каюту Пруденс удалось освободиться от его цепкой хватки.
– Росс… подождите, Сент-Джон застал меня врасплох. Я не ожидала, что он сделает это. – Пруденс старалась говорить помягче, чтобы успокоить его.
Но лицо Росса исказилось от ярости.
– Не ожидали? В самом деле не ожидали? Черта с два! Вот уже несколько дней вы флиртуете с ним напропалую, чуть ли не предлагаете залезть к вам под юбки. И что же подумает Хэкетт, если узнает об этом?
Она судорожно сглотнула.
– Я… я не знаю.
– Он подумает, что добропорядочная миссис Мэннинг – легкая добыча. – Росс устремил на нее полный презрения взгляд. – Я прав?
– Нет, – прошептала Пруденс, потупившись. – Это было какое-то наваждение. Я сожалею…
Мэннинг открыл дверь каюты.
– В таком случае заходите в эту каюту, пока она является вашим домом, и ложитесь спать. – Росс захлопнул дверь, сорвал с себя китель и швырнул его на матросский сундучок. – И впредь не смейте общаться с этим мерзким лейтенантом! У него даже не хватило мужества ответить за свое распутство… Удрал как трусливый пес. Не оставайтесь больше в кают-компании после ужина, особенно если меня вызовут в лазарет.
Пруденс уже начала было сожалеть о своем проступке. Но теперь, выслушав столько властных приказов, раскаивалась даже в том, что извинилась перед Россом! Пруденс резко потянула за шнуровку своего платья, сняла его и отбросила в сторону.
– Что-нибудь еще, супруг мой? – язвительно спросила она.
– Да. Отошлите этому нахалу пряжки, чтобы у него не осталось никаких сомнений относительно ваших чувств. – Синие глаза Росса холодно изучали Пруденс, и она застыла на месте. – И не надо носить такое глубокое декольте. В последнее время вы демонстрируете свою грудь не хуже любой шлюхи!
Пруденс порывисто отвернулась, заскрежетав зубами. Жаль, что воспитание не позволяет ей выругаться от души.
Дальнейшие приготовления ко сну происходили в полном молчании. Пруденс не могла даже смотреть на Росса, но чувствовала на себе его внимательный взгляд. Она преклонила колени для вечерней молитвы. Увы! Кипевший в душе гнев заглушал мысли о Господе.
– Я ложусь в кровать, – сухо сказала Пруденс, поднявшись с пола. – Можете потушить свет.
Росс направился к ближайшему фонарю, потом замер, стоя к ней спиной.
– Ну, и как… понравилось вам целоваться с ним? – вдруг спросил Росс печальным, глухим голосом.
Пресвятая дева! Уж не ревнует ли он ее, этот тиран?
– Да, мне было очень приятно. Вот тебе, деспот! Получай!
Росс хрипло застонал, повернулся и, притянув Пруденс к себе, жадно впился в ее губы. Та, задыхаясь и дрожа от яростных движений его языка, обняла Росса за шею и ответила ему со всей страстью, на которую было способно ее измученное сердце. Руки Росса опустились вниз, к ее ягодицам, и стали мять их сквозь сорочку. От этих грубоватых ласк тело Пруденс пронзила жаркая, трепетная дрожь, и оно запылало, как дерево, воспламененное молнией!
Безумие, какое безумие… Пруденс понимала это, в ней еще оставалась крохотная частица сознания, не замутненная страстным желанием. И все же она теснее прижалась к груди Росса и застонала, опьяненная ощущением близости. Ее сердце неистово билось. Пруденс запустила пальцы в его шелковистые волосы, чувствуя при этом неизъяснимое наслаждение.
Но Росс оттолкнул ее с такой силой, что Пруденс споткнулась и чуть не налетела на сундучок.
– Оставьте меня! – крикнул он, грохнув кулаком по столу. – Бога ради, оставьте меня в покое!
Пруденс в изумлении уставилась на него, пытаясь восстановить равновесие, а заодно и дыхание. Росс согнулся пополам, словно пронзенный страшной болью, на его лице появилась странная гримаса. Она не верила своим глазам, не понимая, почему он отверг ее? Разве он не чувствует тот же трепет, тот же ненасытный голод, который переполняет сейчас все ее существо и лишает рассудка?
– Росс, – мягко сказала Пруденс, протягивая к нему руки, – пойдем в постель.
Он резко выпрямился и бросил на нее свирепый взгляд.
Пруденс прикусила губу. Он, вероятно, понял ее слова как весьма недвусмысленное приглашение. Но может быть, она сама виновата в этом? Ах, незадачливая Пруденс!
– Пойдемте спать, – поправилась она, ощущая ужасную неловкость.
Изыди, сатана! Изыди!
Росс презрительно скривил губы.
– Сегодня ночью вы, возможно, предпочли бы отправиться в постель к Сент-Джону. Но должен вас предупредить… Когда мы покинули Азорские острова, он приходил ко мне за лекарством. Похоже, лейтенант весело провел там время.