Когда принцесса Ангербург подошла к своему почтовому ящику, то сначала не поверила глазам: ящик до краев был наполнен корреспонденцией. И это при том, что иногда целыми неделями ничего, кроме рекламных проспектов, вообще не поступало. Счастливая, принцесса понесла письма в дом, но оказалось, что во всех конвертах лежит одно и то же: экземпляры какого-то иллюстрированного журнала, в каждом из которых была обведена красным одна и та же заметка об известном морском круизе. Кроме этого, почти в каждом номере была отмечена фотография. Это был тот журнал, что в свое время Соня обнаружила в кафе на обратном пути из Ойтина.
Принцесса достала очки и сразу поняла, кто изображен на снимке. Катарина, ее дочь, уклонившаяся от участия в круизе для аристократической молодежи. Она стояла, прислонившись к колонне, одетая в платье, которое подозрительно походило на униформу. Но, кажется, никто из приславших письма и отметивших крестиком снимок, этого не заметил. Среди писем было и несколько частных посланий от дальних родственников. Эти даже вырезали снимок специально для Элизабет, приложив к нему сопроводительные записки.
«Как прекрасно, дражайшая Элизабет, что Вы снова установили контакт с нашими кругами… — читала принцесса. — Теперь, вероятно, в доме Ангербург скоро состоится помолвка. Катарина необыкновенно мила. Я очень рада за Вас, дорогая кузина».
И все в таком духе. Оставалось надеяться, что никому не пришло в голову, будто Катарина принимает участие в круизе в качестве горничной, а никакой не гостьи. Элизабет Ангербург все никак не могла отделаться от подозрения. А вдруг правда известна, и матери таким образом хотят намекнуть на недопустимое поведение дочери? Принцесса испытывала противоречивые чувства. Сначала она обрадовалась, что Катарина, несмотря ни на что, приняла участие в круизе. Может, она и в роли горничной познакомится с каким-нибудь принцем, который влюбится в нее и женится? Но потом, трезво рассудив, поняла, что, к сожалению, шансы Катарины в связи с этой работой, пожалуй, близки к нулю. Вот если бы она работала на каком-нибудь теплоходе с пассажирами из среды обыкновенных бюргеров, тогда да. Тогда никто из ее кругов не знал бы, каким образом она зарабатывает себе на учебу. Но сейчас-то Катарина обслуживает на судне равных себе по положению и, вероятно, даже позволяет совать себе в руку чаевые! И если когда-нибудь дело все же дойдет до свадьбы с принцем, на которую, само собой разумеется, будет приглашена вся высшая аристократия, тогда ведь гости, по крайней мере молодежь, смогут узнать в невесте ту, которая еще совсем недавно подносила им на теплоходе напитки.
Выводы, к которым пришла принцесса, показались ей ужасающими. Всем ее распрекрасным мечтам и надеждам угрожала опасность. Но зато теперь она могла, по крайней мере, что-нибудь предпринять: она наконец узнала название теплохода, на котором сейчас находилась ее дочь. Она может передать Катарине сообщение, может даже позвонить туда. Она потребует, чтобы дочь немедленно возвращалась домой.
Тем же вечером Катарину вызвали в радиорубку: для нее, мол, с родины заказан телефонный разговор. Она разволновалась и никак не могла понять, кому еще удалось разыскать ее теплоход. В голову приходила только Соня. Не пытается ли подруга снова соблазнить ее поездкой в Америку?
Однако это оказалась не Соня, а мать Катарины.
— Что-нибудь случилось, мама? — озабоченно спросила она. — Ты случайно не заболела?
— Я очень расстроена, дитя мое. Зачем ты приносишь мне такие страдания? Все это твое ужасное плавание, во время которого ты обслуживаешь пассажиров! Я не понимаю тебя!
— Я работаю здесь экскурсоводом и переводчицей. Но теплоход «Людмила» — маленькое судно, и, если необходимо, каждый должен помогать команде. Когда мы в море, я иногда работаю горничной. Иначе я бы рассиживала без дела, а этого себе ни одно пароходство не может позволить. Но меня это вовсе не унижает. Я честно выполняю свои обязанности.
— И все же ты могла быть гостьей на судне, и тогда тебя бы саму обслуживали. Ты могла бы вращаться в сфере, подобающей великой княжне.
Заявление про великую княжну Катарина пропустила мимо ушей.
— Мне нужны деньги, которые я здесь зарабатываю, мама, — сказала она. И ты, кстати, прекрасно знаешь зачем.
— Так или иначе, Катарина, я хотела бы, чтобы ты в ближайшем порту сошла на берег и кратчайшим путем вернулась домой.
— Мама, мне здесь нравится. И потом, как ты себе это представляешь: как я могу вернуться? Мне даже денег на обратную дорогу не хватит. Теплоход доставит меня в Киль только по окончании рейса.