Здесь покоится Великий Князь Игорь Бородин, генерал царя России, властелин Пернау.
Катарине пришлось переводить Петеру, ибо надпись была высечена кириллицей.
Игорь Бородин, ее прадед. У Катарины было такое ощущение, будто она повстречалась с давно забытым прошлым. То было прошлое ее семейства, но не ее собственное. Она чувствовала себя необычайно чужой перед этим каменным свидетелем истории. Трудно представить, что здесь, в этом замке с его запущенными анфиладами комнат и в этом почти диком парке, она могла бы бегать ребенком, вырасти и стать взрослой, если бы мировой истории не было угодно все изменить. Она вспомнила маленький домик мамы в Ойтине. Там была ее родина, только там она чувствовала себя дома. И хотя их домик выглядел тесным и скромным, он был зато таким теплым и светлым, а главное — родным. Если бы мать согласилась запереть все свои пыльные реликвии в ящик или отнести их на чердак, то, наверняка, там стало бы еще уютнее.
Катарина сделала несколько снимков, стараясь, чтобы в кадр попали надписи на надгробных плитах.
— Я так рада, что мне не приходится здесь жить, — глубоко вздохнув, сказала она Петеру, когда они наконец покинули кладбище.
— Я бы никогда не потребовал от тебя такой жертвы. — Он обнял ее за плечи. — Там внутри замка у меня возникло ощущение, что стены держатся исключительно за счет обоев.
— При том, что и обои-то тоже клочьями висят. Нет, наша передвижная закусочная мне гораздо больше нравится!
Петер засмеялся.
— Может, пойдем навстречу такси? Вообще-то у нас еще есть немного времени.
— Я хотела бы попрощаться с заведующей лечебницей, перекинуться парой слов. Там, в замке, еще должен быть зал. Мать рассказывала, что трехлетней девочкой все время с любопытством наблюдала за балами, концертами, семейными торжествами, зваными ужинами. Она мало что понимала тогда. А потом было бегство…
— К счастью, ваша семья немного потеряла, — сказал Петер. — Считай, ничего.
Ничего не потеряла? Катарина едва не возразила, но вовремя вспомнила о том, что ее дедушка был всего лишь управляющим великого князя. Ведь именно так она объяснила Петеру свой интерес к Пернау.
— Ну как же ничего? Родину потеряла, всех друзей, родных. Но об этом одна моя мать сожалеет. Я чувствую себя в Киле и в Ойтине хорошо и ни за что не хотела бы жить здесь. Моя родина там. Это мне сегодня стало совершенно ясно. Я думаю, поездка в Пернау и моей матушке пошла бы на пользу. Она перестала бы гоняться за прошлым и начала радоваться настоящему.
Заведующая встретила Катарину довольно приветливо. Однако сказала, что зал для торжеств, к сожалению, показать не может. Лестница, ведущая наверх, подгнила, так что подниматься по ней небезопасно.
— Но перед тем как совсем запереть верхний этаж, мы успели сделать несколько фотоснимков, я покажу их, если вам интересно, — сказала заведующая.
Катарина молча посмотрела фотографии и передала их Петеру.
— А куда делись мебель и картины? — спросил Петер.
Катарина перевела его вопрос: ведь заведующая не понимала по-немецки. В ответ она пожала плечами.
— Кое-что продали, другие вещи попали в музей, — пояснила она. — Пару картин мы храним в кладовке за зданием. Я сейчас пришлю вам помощника, он отведет вас туда.
Кладовка была битком набита разной рухлядью, поверх которой лежала вековая пыль. Упомянутые картины, правда, стояли у стены, накрытые льняной тканью. Катарина подошла и осторожно взяла в руки несколько из них, чтобы как следует разглядеть. Однако они от времени так потемнели, что было практически невозможно разобрать, что на них изображено.
— Их бы отдать хорошему реставратору, — сказала Катарина. — Но это, наверное, будет стоить кучу денег. И потом, кто знает, ценные это картины или нет.
— Кроме всего прочего, они принадлежат не тебе, — отозвался Петер. — Они могли бы перейти в руки наследников князя Бородина, если только картины не стали собственностью государства.
— Смотри-ка, что я нашла, — взволнованно воскликнула Катарина. — На этой миниатюре изображен великий князь, а на другой — его супруга. Картины удивительно хорошо сохранились. Спрошу-ка я заведующую, не продаст ли она мне их.