Да и Баранов с Булгаковым оставили это дело течь самым обыденным образом, не выпуская, впрочем, его из-под своего контроля.
Так и тянулся этот год, год от рождества Христова 1824-й, от сотворения мира — 7332-й, от основания Русского государства — 962-й, от введения христианства на Руси — 826-й, от покорения Великой Перми Иоанном III — 352-й, от избрания на царство дома Романовых— 211-й, от построения первого горного завода — 153-й, от явления Евлампию Максимовичу ангела в палисаднике — 1-й.
Наконец 28 мая этого года вынесено было решение пермского уездного суда, согласно которому отставной штабс-капитан Мосцепанов приговаривался к лишению чинов и ссылке в Сибирь на поселение.
Через несколько дней решение направили в правительствующий сенат на конфирмацию, а Евлампия Максимовича оставили пока на губернской гауптвахте.
XXXIII
И тут, как гром с ясного неба, обрушилось на губернию известие о том, что пределы ее намерен посетить сам государь император Александр Павлович.
Известие это распространилось еще при начале лета. А в конце июня повсеместно разослан был от министерства внутренних дел маршрут высокого путешествия. Из него доподлинно огласилось, что в августе либо сентябре государь проследует через Пермскую губернию проездом из Оренбурга в Вятку.
Об этом толковали в канцеляриях и на улице, на камских баржах и в горных заводах, супруги в постели, солдаты в караульнях и сидельцы в лавках.
И арестанты на губернской гауптвахте о том же толковали.
«Наши восточные губернии слишком долго были в положении захудалого поместья у богатой барыни, — из уст в уста передавались слова, будто бы сказанные государем.— Но теперь все будет по-другому!»
Многие высказывались в том смысле, что общественное мнение для государственной власти суть топографическая карта для генерала во время войны. А где же лучше оно познается, как не в путешествии?
Еще рассказывали такой случай.
Баловень фортуны, генерал-адъютант Чернышев, неизменно сопровождавший государя в его многочисленных поездках, имел неосторожность обмолвиться в одном доме, что ему и путешествия по Европе наскучили, а тут предстоит ехать в Азию. Это довели до сведения государя, после чего Чернышеву посоветовано было оставаться в Европе — к величайшему его, конечно, сожалению.
«И поделом, — говорили. — Поделом!»
Но одни, как всегда бывает, только говорили, а другие дело делали.
Едва высочайший маршрут за подписью самого Ланского был получен, как тут же на громадном пространстве от зырянской тайги до Мугоджарских отрогов все пришло в движение. Скакали курьеры с ошалелыми лицами, суетились полицейские чины, заседали дворянские комитеты. Спешно свежей желтой краской покрывались казенные здания. Майской зеленью обливались обывательские фасады. По грязным улицам тянули тротуары в три плахи. Определялись места обедов и ночлегов. Принимались меры к фейерверкам и иллюминациям, воздвигались арки, закладывались школы и больницы. Были употреблены все способы к поправке Сибирского тракта, езда по которому недаром слыла «реброкруши- тельной». Через Исеть перекинули новый мост, нареченный Царским. На казенных заводах Екатеринбургского горного округа всем мастеровым выдали чистые белые запоны со строжайшим наказом не надевать их до приезда государя. А управляющий Кыштымским заводом Никита Зотов прислал Булгакову письмо. В нем сообщалось, что заводское правление и сам Зотов предпринимают все усилия к поимке бежавшего Климентия Косолапова, который скрывается в лесах близ озера Увильды и намерен лично подать прошение государю императору при следовании последнего через эти места.
Этим известием Булгаков чрезвычайно встревожился. Он-то лучше других понимал, что именно участившиеся в губернии беспорядки и подвигли государя к столь далекому путешествию. Беспокойно стало на Урале. Кое- кому в Петербурге новая пугачевщина уже мерещилась. И в самом деле, за один лишь год на Алапаевском, Рев- динском, Сысертском и Ижевском заводах мастеровые бунтовали. А кыштымское возмущение самым было из всех долгим и опасным. Булгаков тут же отправил Зотову письмо, в котором недвусмысленно намекнул, что если Косолапов будет пойман, то на должностные оплошки самого Зотова посмотрят в Горном правлении сквозь пальцы...