3
Братья
Эдуард вошел стремительно. За ним спешили слуги, но он отослал их грубым окриком. Молча обогнув кресло, где сидела королева, он остановился перед камином, замер, глядя на огонь.
Элизабет видела, что король измотан и раздражен, и ждала, пока он успокоится. Воцарилась тишина, прерываемая лишь гудением огня да завыванием ветра в трубе.
– Все идет хуже некуда, Элизабет, – сдавленным голосом сказал наконец король и устало потер лицо ладонями.
– На все воля Божья, – тихо ответила королева.
– Воистину. Но если еще полгода назад я считал, что трон наш прочен как никогда, то сегодня судьба отвернулась от меня и мы можем потерять и власть, и королевство, и саму жизнь.
Он выглядел изможденным. Элизабет подошла и ласково коснулась отливающих медью волос мужа.
– Не преувеличиваешь ли ты, мой дражайший?
– Нет, Элизабет, нет! Клянусь обедней, я в отчаянии. Подумать только! Казна пуста, люди ропщут, в стране голод, грабежи… Мои подданные сомневаются во мне, считая, что я своей мягкостью довел королевство до подобного положения. Некоторые области, почти целые графства выходят из повиновения, и там только и разговоров, что я узурпатор, а не законный король. Кент, Уорвикшир, Пемброк, Оксфордшир!.. По сути это лены Ланкастеров, и я ничего не могу поделать с ними. Святые угодники! А ведь еще не так давно я чувствовал себя хозяином своего королевства! Кое-кто из лордов и мой брат Глостер настаивают на военных экспедициях внутрь страны, чтобы покарать ослушников, но как я могу развязать войну сейчас, когда распря Роз наконец приутихла? Как я могу пойти на это, когда опасность ежеминутно грозит извне? Пришли вести, что Уорвик при посредничестве короля Луи собрал во Франции крупные силы сторонников Ланкастеров, вербует наемников. А тут еще наш сосед, коварная Шотландия, только и ждет, когда Ланкастер и Йорк вновь схлестнутся, чтобы обрушиться на нас с севера. О Господи, помяни царя Давида и всю его кротость!
Элизабет, дошло до того, что я не могу верить даже ближним. Лорд Стэнли, например, отмалчивается и сторонится меня. Ричард сообщил, что в его замке побывал посланец Уорвика, и чем закончился их разговор – знает один Бог. А брат Уорвика маркиз Монтегю, который так клялся в верности мне, так осуждал своеволие Делателя Королей, теперь, по сути, вышел из повиновения, укрылся в Уорвикшире и правит там самолично, объявив графство на военном положении. Второй брат Уорвика, архиепископ Йоркский, хоть и стал крестным отцом нашей дочери, но его молчаливое пренебрежение дает основания сомневаться в его лояльности. Лорд Экзетер открыто дерзит, добряк де Ла Поль постоянно угрюм и в явной растерянности. А Джаспер Тюдор, этот преданный пес Маргариты, который попросту игнорирует нас и совершает военные вылазки из своей крепости Харлех! Есть и другие, все эти Монтгомери, Стаффорды, Бофоры! Пошатнись мой трон хоть на мгновение, и они мигом переметнутся к проклятому Делателю Королей! О Уорвик! Когда я был мальчишкой, он многому научил меня, я звал его отцом, а теперь денно и нощно молю Господа, чтобы он покарал этого изменника и честолюбца. Ибо в Англии не будет покоя, пока один из нас не сойдет в могилу. Так будь же он трижды проклят, проклят, проклят!..
– Государь! – резко одернула его Элизабет.
Король говорил словно в забытьи, взвинчивая себя и срываясь на крик. Ей пришлось напрячь голос. Эдуард вздрогнул и опустил голову.
– И что же вы решили в совете? – спросила Элизабет.
– Они требуют, чтобы я отправился усмирять непокорные графства. Но я не хочу. Сердце говорит мне, что сейчас не время.
– А что Глостер?
– Он с остальными.
Элизабет усмехнулась:
– Remedium miserabile[8]. И если ты согласишься, ничего хорошего из этого не выйдет. Ты прав: стоит сейчас начать войну внутри страны, наши внешние враги, не колеблясь, как волки накинутся со всех сторон.
– А что же делать? Бетти, что посоветуешь ты?
Королева вздохнула и, отойдя, вновь опустилась в кресло.
– Попробуем по порядку, – негромко начала она. – In principio[9] следует подумать о пополнении казны.
Эдуард криво усмехнулся:
– Верно. Но из-за неурожая бароны отказались платить сеньориальную ренту. Простолюдины выжаты до предела, и мои шерифы выколачивают из них лишь малую часть налогов. Я не могу убедить парламент хотя бы уменьшить вес монеты, чтобы пополнить казну, ибо она и без того обесценена и это может привести к взрыву недовольства.