Но она никогда не сможет объяснить ничего о своих переживаниях. Дни здесь были слишком тягостны.
Он спал с ней каждую ночь.
А на весь день, с утра до вечера, он исчезал.
Она знала: он ищет Анну. И хотя она желала Анне всего самого лучшего, невыносимым было то, что она начала ждать — нет, страстно желать ночи, когда он вернется к ней.
Утешительный приз! Он сам так сказал. Душа его занята Анной.
— Деньги достались тем, кто в них нуждается, — ответила она.
— Но, право, миледи, не это входило в ваши намерения, верно?
— Мое намерение было — прокатиться. И я не могу понять, почему мне это не дозволено, в то время как вы проводите все свое время…
— В то время как я провожу все свое время — делая что? — резко спросил он.
— Разыскивая другую женщину, — воскликнула она и стала ждать взрыва его гнева. Но его не было.
Они вернулись в замок. Он проехал прямо в конюшню. Молодой конюх поспешно выскочил во двор.
— Милорд, кобыла леди вернулась! Мы страшно боимся…
— А, но с миледи все в порядке! — заверил его Пирс. — Хотя она не слишком хорошо знает местность, — сказал он вполне беспечно и добавил: — И в ближайшее время не получит никаких лошадей для поездок, если меня с ней не будет.
Резко вздохнув, Роза уставилась на него. Потом повернулась и побежала ко входу в главную башню.
— Роза!
Она не ответила.
— Роза!
Она достигла двери. Он наконец нагнал ее.
— Черт побери…
— Значит, я здесь действительно узница? — спросила она. Он сжал челюсти. — Да? Ох вы, ненавистный!
Она не дала ему возможности ответить. Гневным вихрем, гораздо яростней, чем зимний шторм, она набросилась на него, маленьким кулачком ударяя по подбородку и груди. У него руки зачесались дать ей пощечину, но он овладел собой, потому что увидел, как Джеффри, Гарт и другие слуги, привлеченные шумом, вошли в зал. К тому же от вида слез, заблестевших в ее глазах, у него почему-то защемило сердце.
— Проклятие, Роза! — гневно прошипел он, хватая ее за запястья. — Да, я искал Анну! Но я также потратил время в Лондоне, рассылая капитанов, чтобы выяснить судьбу вашей горничной! Теперь я знаю. Ваша Мэри Кейт в безопасности, на пути домой!
Она тихо ахнула, вырываясь из его рук. Ее щеки слегка порозовели, когда она поняла, что по крайней мере Гарт, а может, и кто-то еще слышал их.
Джеффри подошел к ним.
— Это правда, миледи.
Облокотившись о каменную стену, Пирс скрестил руки на груди, глядя на свою молодую жену. Гарт кашлянул.
— Если я не нужен…
— Спасибо, Гарт, нет, — сказал ему Пирс, не сводя с Розы глаз.
Его тело напряглось. Они были здесь уже почти неделю.
Каждый день он занимался делами.
И каждый день он уезжал.
Но ночи он проводил с ней. Все они отличались друг от друга. Дважды она пыталась спорить с ним. Дважды притворялась спящей. Дважды пыталась лежать абсолютно неподвижно, с совершенным безразличием. Теперь их ждала еще одна ночь.
И все же, независимо от ее поведения, он всегда хотел ее. Никакое беспокойство о другой женщине не могло остановить желание, охватывающее его при одной мысли о ней. Вначале он намеревался снова и снова овладевать ею, пока не умрет очарование. Но оно никак не умирало. Оно отказывалось слабеть. Каждую ночь казалось, что желание только усиливается.
Теперь, когда она смотрела на него, ее ресницы трепетали. Она опустила голову, потом снова встретилась с ним взглядом.
— Вы действительно потратили часть этого времени в поисках Мэри Кейт? — тихо спросила она.
— Действительно, — сказал он. Затем предусмотрительно заговорил тише. — Что бы вы ни думали, миледи, и что бы вы ни чувствовали, вы — моя жена. Я всегда сделаю все, что в моих силах, чтобы устранить причину вашего беспокойства — даже если вы проводите все дни в поисках новых способов отказать мне ночью!
Она побледнела.
— Я благодарна за Мэри Кейт, — пробормотала она, потом бросилась мимо него вверх по лестнице.
Он следил за ней, потом обнаружил, что рядом кто-то был. Гарт ждал около арки, ведущей к проходу на кухню, когда-то находившуюся в отдельном здании.
— Пожалуй, я пообедаю сейчас, Гарт. В конторе.
— Позвольте мне заметить, милорд, — сказал Гарт, прочистив горло, — вы можете пообедать наверху, на столике из вишневого дерева, который стоит в ногах вашей кровати. Герцогиня обедает там.
Пирс проигнорировал упрек в голосе Гарта. Будь они прокляты. Все они. Эти дураки почти влюбились в его жену.
— Я буду обедать в конторе, — повторил Пирс.
— Как вам будет угодно, милорд, — преувеличенно покорно произнес Гарт и вышел.
Теперь на него уставился Джеффри. Пирс поднял руки.
— Что еще?
Джеффри поклонился ему.
— Я вижу, вы не в настроении заниматься делами, милорд. Я буду держать вас в известности о любой полученной мной информации.
Он низко поклонился и вышел.
Пирс тихо выругался. Он вошел в контору и тут же схватил бутылку лучшего карибского рома.
Он едва притронулся к густой бараньей похлебке, принесенной Гартом, но сумел отставить бутылку рома прежде, чем выпил чересчур много. Было уже поздно. Через некоторое время он поднялся и вышел в огромный зал, не сводя глаз с широкой изогнутой лестницы.
Он начал подниматься, раздумывая, что ждет его сегодня. Ах, да, уже поздно. Она притворится, что спит.
Она свернется, когда он попытается дотронуться до нее. Потом она вздохнет и скрипнет зубами.
Но в конце концов он одержит молчаливую победу, ведь как бы она ни старалась сопротивляться, он все чувствовал: слышал порывистое дыхание, ощущал сладкое волнение ее тела. Роза могла пытаться бороться с ним и с собой, но ей не удавалось скрыть свою врожденную сексуальность, как бы сильно она ни притворялась.
И все же он устал от игр. Он вошел в комнату, ведущую в спальню, закрыл за собой старую тяжелую дверь. Там было светлее, потому что в камине горел огонь. Хозяйские покои были огромны. Его задрапированная кровать стояла по центру дальней стены. У камина, справа от нее, стояли два больших кресла, окруженных книжными полками.
Он тихо подошел к кровати, на ходу стягивая длинный камзол и укладывая его на стул с высокой спинкой, стоящий около двери. Сел в ногах кровати и стянул сапоги и чулки, потом удивленно замер.
В постели ее не было.
Он обернулся, в гневе подумав, не была ли она столь глупа, чтобы попытаться снова удрать.
Но как раз в тот момент, когда эта мысль пришла ему в голову, сердце его прекратило отчаянное биение и гнев внезапно стих. Она свернулась в одном из кресел у камина, закутанная в длинный темно-синий бархатный халат. Ее сияющая медноволосая голова свисала с подлокотника кресла. Книга, которую она читала, упала на пол.
Неправдоподобно, но она пыталась дождаться его. И на этот раз сон не был притворным.
Он подошел к ней и опустился на колени.
— Роза, — он пригладил буйный водопад ее волос. — Роза, вы не можете так спать. У вас спина заболит. — Она слегка пошевелилась. Он встал, обхватив ее руками, чтобы поднять.
Он обнаружил, что под темно-синим бархатным халатом на ней совсем ничего не было. Она искупалась и вымыла волосы, и ее распущенные медные кудри и кожа слегка пахли цветами.
Усталость слетела с него. Это выглядело почти так, словно она собиралась соблазнить его.
Ее ресницы затрепетали, и глаза открылись, когда он поднял ее. На мгновение они тревожно и широко распахнулись, потом, к его удивлению, снова закрылись, казалось, от ощущения комфорта и безопасности. Руки ее обхватили его за шею.
— Что это? — спросил он.
— Я не…
— Вы ждали, — сказал он, неся ее на кровать. Пока он укладывал ее, она не сводила с него широко раскрытых глаз.
Все же, когда ему пришлось отойти, чтобы снять брюки, она встала на колени, а потом выскользнула из кровати. Он обернулся к ней, отбросив последний предмет своего туалета, заинтересованный и удивленный. После их стычки в лесу он ожидал от нее исключительной холодности.