— А вместо этого ты отправил меня в Англию, чтобы я подцепила герцога. И по ошибке я его поймала, но теперь он потерян для меня. Отец, у тебя есть внук! И ты знаешь, что я собираюсь вернуться в Англию, как только почувствую, что Вуди готов к этому. И я буду очень рада, если ты поедешь со мной. Я должна прежде всего заняться делами мужа, которого у меня больше нет, а не стараться поймать следующего!
Глаза ее снова сверкали. Он был рад этому.
— Ба! Ты не собираешься искать другого мужа, Роза!
— Пока нет, — тихо согласилась она. — Отец, я должна…
— Да, да! Ты должна доказать, что Дефорт невиновен. Почему теперь, девочка? Король оставил тебя в покое! Мой внук получит все наследство. Вся эта история забудется, если ты не станешь снова ворошить ее.
Она покачала головой.
— Это никогда не забудется, отец. Если ты так считаешь, значит, ты слишком долго прятался здесь, в своем маленьком колониальном королевстве. И я убеждена, что Джемисона убил Джером, а может быть, и леди Анну тоже. И он живет чрезвычайно хорошо, отец, пользуясь деньгами своей сестры — так написал мне Гарт! Как я могу допустить, чтобы этому человеку сошло с рук убийство и все остальное, что он сделал нам всем!
— Как ты планируешь доказать его вину? — спросил Ашкрофт.
Она вздохнула.
— Я пока не знаю. Когда я вернусь в Англию, мне придется подумать, как именно поймать его в ловушку. Найдется способ. Господь позаботится об этом, я знаю, он должен это сделать.
Ашкрофт снова вздохнул. Встал. Маленькие ручонки внезапно потянулись к нему. Серьезные голубовато-серые глаза изучали его.
— Деда!
О, как этот маленький негодник умел растрогать его! Деда. Это было первое сказанное Вуди слово, сразу после того, как он научился выговаривать «мама». В сущности, сейчас он только это и сказал, но большего и не требовалось. Ашкрофт потянулся к малышу и взял его на руки. Он тут же начал извиваться, чтобы спуститься на пол.
— Она не отпускала тебя на пол, и ты решил, что я это сделаю, да? Ну, может, в один прекрасный день ты и станешь высокомерным герцогом, но сейчас ты будешь слушаться своего дедушку!
Наблюдая за ним, Роза улыбнулась. В считанные секунды Вуди сумел, изгибаясь, спуститься вниз и теперь использовал ногу Ашкрофта в качестве подпорки, пытаясь встать и пойти.
Он был очень решительным ребенком.
Так похожим на своего отца…
— Ну, сэр Вудбайн, — сказала она. — Я отплываю на Бермуды, и я отплываю одна. Ты хочешь, чтобы я еще что-нибудь передала сэру Уэсли?
— Нет, дочка, — сказал он, глядя на нее. Потом с жаром погрозил ей пальцем. — Ты можешь плыть одна, потому что я разрешил тебе!
Роза улыбнулась. Ашкрофт посмотрел вниз, на внука, ползающего у его ног, потом на дочь, легкая улыбка заиграла на его губах.
Когда он потерял власть?
* * *
В этот вечер Мэри Кейт наблюдала за Розой и малышом, когда они вдвоем играли на меховом коврике у камина в красивой комнате Розы. Дом Ашкрофта действительно был прекрасен. За большие деньги он привез из Италии дорогое стекло, и красиво задрапированные окна выходили на реку. Комната Розы была огромной, с камином, занимающим, казалось, целую стену, и хотя дни уже становились прохладнее, здесь всегда было тепло благодаря драпировкам и мехам, разбросанным по ней. У камина лежала большая белая шкура — медведь, убитый на севере.
За нее Ашкрофт тоже дорого заплатил, Мэри Кейт это знала, и не зря: Роза с малышом прекрасно на ней смотрелись.
Роза была в мягкой ночной рубашке и Вуди — тоже. Они, смеясь, кувыркались, сталкивались и играли. Огонь камина отсвечивал в волшебной рыжине волос Розы и ее сына.
Становилось поздно. Малыша пора было укладывать спать.
— Ну, хватит, Роза! — нежно упрекнула Мэри Кейт. — Мне нужно укладывать его. Мне будет трудно, когда вы уедете, если я не смогу уже теперь укладывать его вовремя.
Роза вздохнула, крепче прижимая к себе сына.
— Я не знаю, следует ли мне оставлять его так надолго, Мэри Кейт! Конечно, это верно, что он уже пьет из чашки и ест довольно хорошо, но он все еще нуждается во мне!
— Он сосет из груди все меньше и меньше, и слава Богу, — уверенно заявила Мэри Кейт. — Продолжать его кормить — это значит страшно иссушить себя, вот что! К тому же вы едете всего на два дня. Это прекрасная возможность начать отнимать его от груди.
— Да, но как он…
— Я позабочусь, чтобы ему всего хватало! — заверила Мэри Кейт. — Знаете, юный герцог так ловко управляется с чашкой, что я уже теперь могу представить, как со дня на день он начнет вместе с вашим отцом прикладываться к виски.
Роза засмеялась. Боже, как приятно слышать ее смех.
— Может, ты и права, — согласилась Роза. Она вздохнула. — Только я никогда не отсутствовала больше часа, когда занималась поместьем.
— Вот и пора, — строго сказала Мэри Кейт.
— Пора, потому что почти пришло время возвращаться в Англию, — решительно заявила Роза.
Схватив сына в охапку, она встала, решив хорошенько покормить его в этот вечер. Начать отучать она может и утром.
Мэри Кейт с любовью следила за ней.
— Помните, радость моя, тот давний, давний вечер, который вы провели, шумя, неистовствуя и рассказывая мне об отвратительном лорде Дефорте?
Роза, закрыв глаза, откинулась назад. По ней разлилось волшебное чувство тепла и уюта, которое она испытывала всегда, когда сын, вцепившись в ее грудь, начинал нежно сосать. Услышав слова Мэри Кейт, она вдруг окаменела.
— Да, я помню.
— Но вы полюбили его, верно?
— Да.
— Тогда, Роза, сделайте еще одну попытку! — мягко упрашивала Мэри Кейт.
Они не понимают, думала Роза. Они просто не понимают. Она хотела сделать еще одну попытку…
Просто она не могла забыть. И почему-то была уверена, что такой любви не может больше быть.
Она должна найти способ доказать невиновность Пирса. Обелить его имя.
Возможно, это единственная для нее возможность снова вернуться к настоящей жизни, не говоря уже о любви.
— Посмотрим, Мэри Кейт, посмотрим. — Она изобразила громкий зевок. — Я устала. Вуди может спать со мной, Мэри Кейт. Пожалуйста, не возражай, завтра ты прекрасно управишься, я знаю.
Она прикрыла глаза, изображая сонливость, которой на самом деле не было. Но хотя она любила Мэри Кейт, ей хотелось побыть одной.
Она прижимала к себе ребенка. Закрыла глаза, желая, чтобы все оставили ее в покое. Как бы она ни старалась, ей никогда не забыть Пирса.
И она не хотела снова любить. Нет, ведь воспоминания все еще, днем и ночью, преследовали ее. Боль, предательство, гнев… и любовь.
Она долго лежала без сна и вспоминала.
Утро для нее наступило быстро. Она обнимала Вуди, играла с ним и кормила грудью, потом отдала на попечение Мэри Кейт.
— Все будет прекрасно, — заверила ее Мэри Кейт. — Я больше беспокоюсь о вас. Мне следовало бы ехать с вами, — неодобрительно причитала она.
— Я — вдова и, говорят, хищная, как барракуда, — сказала Роза с легкой улыбкой. — Отец ужасно волнуется, что мои деловые способности могут разрушить для меня возможность еще раз выйти замуж — независимо от того богатства, которое он сумеет дать за мной в приданое!
Мэри Кейт вздохнула.
— Роза, вам действительно не подобает ехать одной…
— Я долго была одна, Мэри Кейт, — настаивала Роза. — Сэра Уэсли считают совершенным джентльменом, и я уверена, что в его доме я буду под надежной охраной.
— Однажды нас обманули, — сказала Мэри Кейт.
— А теперь я гораздо старше и умнее, — заверила Роза.
— Не намного старше!
— Зато бесконечно умнее! — Роза мгновение помолчала. — Больше никогда и никто не сумеет обмануть или принудить меня. Клянусь! — Она не осознавала холодной решительности, которую почувствовала, услышав свои Слова, и поспешно улыбнулась, чтобы снять напряжение. — У меня все будет хорошо, Мэри Кейт. И я никогда не покинула бы Вуди, если бы ты не оставалась с ним. — Она обняла горничную. — Скоро мы все вместе отправимся в Англию.