Пирс быстро ринулся к Бевульфу и вскочил на него. Харрисон развернул свою лошадь, готовый захватить Пирса сам. Пирс не собирался вредить старику.
— Я определенно не стану убивать вас, старый боевой конь, потому что этого не вынесет мое сердце. Но я не позволю остановить себя! — крикнул он Харрисону.
Качнувшись назад, он так сильно ударился о лошадь старика, что животное отшатнулось назад и упало, и Харрисону оставалось только постараться не попасть под него.
Пока Харрисон пытался подняться, Пирс вложил клинок в ножны и вогнал в пистоль пулю. Он выстрелил в воздух, и лошади солдат умчались в ночь.
Обеспечивая ему время.
Он подогнал Бевульфа ближе к старому лорду-констеблю.
— Я не делал этого, Харрисон. Клянусь, не делал, — сказал он, успокаивая гарцевавшего Бевульфа, потом пустил коня вскачь и махнул рукой Джеффри.
Они скакали вместе, пока тьма почти не поглотила их, потом разъехались в разные стороны.
— Боже правый, лорд-констебль, — закричал один из молодых солдат, вскакивая на ноги. — Иисусе! Он немыслим со своей шпагой. Должно быть, он действительно был великим рыцарем! Как грустно, что он дошел до такого ужасного убийства!
Харрисон поднялся на ноги, отряхнул с себя пыль и, оттолкнув юного офицера Олвина Андерсона, вошел в особняк.
Опустившись на колени около тела леди Анны, он почувствовал, что сердце готово выскочить у него из груди. Такая красавица, и такая смерть. Потом он взглянул на Джемисона и, поднимаясь, почесал подбородок.
Он вышел на улицу.
— Как быть с лордом Дефортом? — спросил Андерсон. — Гнаться нам за ним сейчас? В какую сторону, милорд?
— О, вы, чертовы дураки! — обратился к ним всем Харрисон. — Не старайтесь так уж чертовски попробовать сталь его клинка. Вы живы сейчас только потому, что он так захотел.
— Но, милорд, — грустно сказал Андерсон. — Это — убийство!
— Да, убийство! Но, ручаюсь своей головой, лорд Дефорт не совершал его, — заявил Харрисон.
— Но он угрожал лорду Брайанту, нам велено было его арестовать, у меня приказ…
— Молодой человек, я сражался в гражданскую войну вместе с Дефортом. Я знал его на войне и в мирное время. Он не убивал Брайанта.
— Откуда вы знаете?
— Потому что он никогда не закалывает человека, друга или врага, в спину. И никакой приступ ревности не заставил бы его убить леди Анну. Ну, что ж, мы найдем его. И я уговорю его предстать перед королем. Всему свое время. А теперь, милосердия ради, идите кто-нибудь, укройте милую леди Анну, хотя, видит Бог, она уже никогда не согреется.
Большую часть времени после ухода Пирса Роза провела, расхаживая по комнате. Она могла представить себе столько разных событий! Пирс находит Анну, подхватывает ее на руки, клянется увезти ее.
Еще она представляла себе, как Джемисон наталкивается на них обоих. Анна в ужасе отступает назад. Мужчины начинают поединок. И…
Джемисон не может превзойти Пирса, в этом она была уверена. Значит, Пирс его убьет. Но, может быть, нет. Джемисон никогда не бывает в одиночестве. При нем будут тренированные головорезы. Возможно, Пирс увидит Анну и попытается добраться до нее, и Джемисон нападет на него…
Нельзя больше об этом думать, можно сойти с ума.
Она подсела к графину с вином и отпила из него, надеясь, что это успокоит нервы. Она порылась в сумке и нашла удобное облегающее белое платье, чтобы надеть его вместо ночной сорочки, потом переоделась и легла в постель в надежде отдохнуть. Но не могла.
Она выпила еще немного вина и снова начала расхаживать по комнате.
Наконец, в изнеможении, она вынуждена была остановиться. Она свернулась в кресле у огня, наблюдая за пламенем. Он обидел Анну. Джемисон Брайант так жестоко обидел Анну, что Джером пришел к ней — и к Пирсу — за помощью. И Пирс любит Анну.
Но он сказал Розе, что вернется к ней…
Голова ее склонилась на руку, она закрыла глаза и, должно быть, на время задремала.
Но когда проснулась, он был перед ней. Он смотрел на нее, стоя спиной к двери.
— Пирс! — вскричала она с удивлением, так как только что проснулась.
— Да, Роза! — пробормотал он низким голосом. Хрипло. Дрожа от каких-то эмоций. Он смотрел на нее, но не сделал ни одного движения в ее сторону.
Она вскочила, рванулась к нему в беспокойстве, не ранен ли он.
— Ты здесь! — пробормотала она, обхватывая его руками, гладя по спине, потом по груди. Она так беспокоилась о нем, что даже не заметила, как неподвижно и холодно принимал он ее прикосновения.