— Ну, например… Ты знаешь, что люди из Четырех Кланов когда-то людьми не были? — спросил отец; Равена отрицательно качнула головой, этого она действительно не знала. — Духи леса и гор, существовавшие в этом мире испокон веков, еще до рождения человека, они пришли к людям и смешались с ними. Их потомки, рожденные от женщин из людского рода, имели два облика: человеческий и истинный. Они-то и создали Четыре Великих Клана.
— А Пятый Клан? — спросила Равена. — Клан Сапфиров.
— О! — удивился отец, — ты знаешь о Пятом Клане?
— Амир рассказал, — ответила Равена.
— Ах, понятно, — на секунду нахмурился отец, но его лицо почти сразу же просветлело. Он вздохнул задумчиво, покивал головой и произнес словно на распев: — Клан Сапфиров, да? Самый древний клан из великих. Самый могущественный.
— Могущественный? — удивилась Равена. — Но ведь он вымер!
— Вымер? — в свою очередь переспросил отец, загадочно улыбаясь. — Прежде чем вымрет Клан Сапфиров, в этом мире вымрет все остальное.
— Но Амир сказал… — начала Равена и сама себя перебила: — Если он не вымер, тогда почему ему не видно и не слышно? Почему никто о нем не знает? Где они?
— Ох, как много вопросов сразу, — пожаловался отец. — Кто же так спрашивает?
Он снова издал протяжный вздох и сказал:
— Да, в наше время считается, что Клан Сапфиров вымер. Однако есть и другое мнение.
— Какое? И, кстати, кто они? Откуда пришли? У них тоже два облика?
— Моя дочь неисправима, — улыбнулся отец.
— Прости, — улыбнувшись в ответ, извинилась Равена.
Все-таки она любила своего тихого, спокойного отца. Равена была уже достаточно взрослой, чтобы понимать, что их семья, наверное, не обеднела бы так, будь ее отец человеком деятельным, займись он, как и следовало главе семьи, делами их имения. Но папа больше любил сидеть с книгами, изучать древние фолианты и свитки. Равена даже не знала, что же он ищет в них, но часто заставала своего отца погруженным в чтение или в собственные мысли, когда он сидел с раскрытой книгой на коленях, но при этом отстраненным взглядом смотрел в окно.
— Знаешь, как называют сапфиры в Эфинии? — спросил отец.
Равена снова отрицательно качнула головой.
— Слезы неба, — сказал отец. — У эфинийцев есть легенда о возникновении сапфиров. В ней говорится о том времени, когда Эфиния была охвачена голодом и болезнями. Глядя, как люди умирают в страданиях, небо заплакало, и на землю посыпались ярко-синие прозрачные камешки — застывшие слезы неба. Поднимая их с земли, люди исцелялись, и вскоре болезни и голод ушли из Эфинии. Похожие легенды есть и у других народов.
Отец повернулся и посмотрел на дочь.
— Клан Сапфиров — это дети неба, — сказал он. — Поэтому, как некоторые считают, они не могут исчезнуть бесследно.
Он указал пальцем вверх и улыбнулся мечтательно.
— Пока небо находится над нашими головами, Клан Сапфиров всегда будет где-то здесь, среди нас.
«Твои глаза ярко-синие, как сапфиры…», — снова всплыли в ее сознании слова, сказанные кем-то в ее сне.
— Папа, — решила спросить прямо Равена. — А почему вы с мамой усыновили Амира? Ведь не может быть, чтобы у него больше не было других родственников, даже если его отец скончался.
Лицо отца вытянулось.
— Каким образом с разговора о великих Кланах мы перешли к родне Амира? — искренне удивился он.
Равена скосила глаза в сторону.
— Просто вдруг подумалось.
Отец выдохнул и улыбнулся.
— Я так и знал, что рано или поздно ты опять начнешь спрашивать.
— Конечно! — горячо воскликнула Равена. — Он же мой брат! Я хочу все о нем знать.
Отец снова вздохнул, но в этот раз тяжело и печально.
— После кончины отца, Амиру нельзя было оставаться среди своих родственников из-за внутрисемейных распрей. Ты уже знаешь, что отец Амира был моим другом. Еще при жизни он попросил меня позаботиться о его сыне, если с ним что-то случится. Я дал слово и сдержал его.
«Внутрисемейные распри», — задумалась над словами отца Равена.
Ей трудно было представить себе, как люди, принадлежащие к одной семье, могут враждовать друг с другом. Разве семья — это не тогда, когда все друг друга поддерживают и друг о друге заботятся?
— Но неужели его родственники никак не могут поладить между собой? — вслух удивилась Равена. — И разве это правильно, что он живет вдали от своей кровной родни?
Отец склонил голову набок и сказал задумчиво:
— Амир уже повзрослел. Скоро он сам решит, оставаться ему с нами или вернуться к людям, с которыми он связан кровными узами.