— А к Обелиску нам зачем? — спросил Татум.
— Хочу кое что проверить, — задумчиво ответила я.
Глава 24
Алесса
Обелиск Форты, находившийся на площади Предсказаний, не изменился с моего последнего посещения Клейма. Ещё бы! Он же стоит на этом месте уже тысячу лет, и, конечно, пятнадцать лет моей жизни для него не значимы.
После рассказа Мэгги о том, откуда взялись обелиски, мы с Татумом рассматривали артефакт древности особенно внимательно. Значит их создали Тантур Дисси, чтобы овладеть силами богов. Понятно теперь почему каждый обелиск венчало имя одного из покровителей Империи.
Сам по себе обелиск выглядел как четырехгранная трёхметровая каменная стелла, как будто вырастающая из земли, подобно дереву. Цветом все они отличались: были и черные как ночь, были дымчато-серые, были и белые с золотыми и серебряными прожилками. Этот был серым с серебряными черными узорами прожилок.
На вершине обелиска с каждой стороны было написано на староимперском имя одного из двенадцати богов-покровителей Элементума. Под надписью, со стороны обращённой к Кругу Стихий в центр Империи, находилась выемка округлой формы.
Ниже шли рунные письмена на староимперском, однако, каждый текст перемежался непонятными символами, как-будто специально заменяя слоги и слова, путая и скрывая их смысл. Насколько мне было известно, ни одна из записей не была до сих пор расшифрованна.
Возле каждого обелиска жители Империи построили каменные алтари для подношей. На алтаре Форты стояли специальные ритуальные свечи разных цветов. Послушники Храма Трёх Богов поддерживали их зажжёными круглый год.
Так же на алтаре были и другие дары: пища, напитки, и много разных видов предметов для гадания — кости, руны, карты, кубики и прочие. Говорят, если гадательные принадлежности пролежат год, то станут благословлены Фортой и будут действительно предсказывать будущее.
Когда я подошла к Обелиску, часть текста действительно засветилась. Татум настороженно начал оглядывать площадь, видимо, не подозревая, что свечение связано со мной. Меня же тянуло к этому пульсирующему загадочному мерцанию.
Подойдя к обелиску я пальцами провела под мерцающим рунам. Часть их них я знала: «дитя», «ветер», «пламя», «союз», «смерть», «любовь», но было еще примерно столько же рун, перевод которых для меня оставался загадкой.
Татум тоже долго всматривался в светящийся текст. Он что, понимает на староимперском? Как необычно для простого солдата.
- Татум, ты понимаешь, что здесь написано?
— Да, частично. А ты?
— Тоже частично. Вот эти — я указала пальцами на несколько рун, — я не помню, что означают.
— Это — «дракон», это — «защитник», это — «изгнание» или «уход», это «разрушение», а это… нет, не помню, — мне показалось, что он в последний момент передумал говорить. Врёт что ли⁈
— Точно не помнишь? Откуда ты вообще знаешь староимперский? — я пыталась спрашивать как можно мягче, без упрека или сарказма, очень уж мне хотелось получить ответы.
— Ну, я, все ж таки, офицер армии Игнитума. Не из последних. У меня отменное образование. Но те руны я действительно не помню, — Татум вызывающе посмотрел мне в глазах; во взгляде я увидела искорки задора и интриги.
Я записала все руны, что светились, напротив указав перевод известных мне или сказанных игнийцем. Отметила ту, которую Татум не стал переводить. О смысле светящихся рун и вранье игнийца надо будет обязательно подумать позже.
— Ясно. Значит не помнишь. Ага. Ну, в целом, я посмотрела всё, что хотела. Готова отправиться в купальни. Пойдем вместе?
— А мне обязательно идти? — игниец вопросительно поднял бровь; лицо его выражало смятение, меня же это наоборот раззадорило.
— А ты принимал раньше облачные ванны?
— Нет, конечно, — возмущенно ответил Татум, но было видно, как на щеках его проступил румянец. Так-так-так. Инте-е-е-ресно. Чего это мы так засмущались?
— Тогда ты просто обязан попробовать! Пошли! — сказала я и решительно схватила его за рукав. Татум послушно пошёл за мной.
Пока мы шли в сторону Холма Граций, на котором в Клейме располагались облачные купальни, я без остановки тараторила о том, как чудесно и приятно принимать облачные ванны, как это расслабляет и приносит умиротворение.
Мужчина хранил молчание, взгляд его был рассеянным, кроме того, он постоянно почесывал то шею, то волосы. Этим фактом я не преминула воспользоваться, пошутив, что ему действительно было бы полезно уже наконец помыться. Игниец смутился еще больше.