Первую чашку горячего травяного отвара с медом Кайса влила в нее почти силой, поднеся к губам и то ласково уговаривая, то сердито называя дурочкой. Лестана выпила, стуча зубами о край, закуталась в теплое одеяло, сдернутое с кровати, и лишь тогда смогла удержать в руках вторую порцию. Пить уже не хотелось, но ледяной озноб не уходил, то и дело прокатываясь по телу мерзкой дрожью. Да что же это с ней такое!
— Ну что ты, солнышко?
Кайса тревожно заглянула ей в лицо, села рядом, обняла за плечи и тихонько спросила:
— Может, все-таки целителя позвать? Раз не помогает…
— П-помогает… — упрямо ответила Лестана, сжимая в ладонях горячую кружку. — Не надо целителя… Слухи пойдут!
И еще какие! Одно дело, когда все видели, что платье на ней не порвано, синяков нет, и вообще она всего лишь испугалась. И совсем другое, если позвать лекаря. Тут все мигом задумаются, что ей такого сделал Медведь. И напридумывают столько, что оправдываться потом будет бесполезно. Не поможет даже то, что Лестана все время была с подругой, ведь понятно, что та всеми силами будет ее выгораживать.
— Это да, — вздохнула Кайса, тоже наверняка подумав о том же самом. — Ничего, сейчас еще попьешь и согреешься. А нашим драгоценным хозяевам-Волкам я завтра много чего интересного скажу!
Глаза у Кайсы сердито сверкали, и будь подруга в истинном облике, сейчас топорщила бы каждую шерстинку, а кисточки на ушах распушились бы. Лестана невольно улыбнулась, представив, как маленькая Кайса, задрав голову, отчитывает здоровенных Волков, и поверила, что тем в самом деле достанется. Кайса, она такая, умеет насыпать колючек под хвост.
— Не надо, — тихо попросила она. — Они не виноваты. Везде может найтись мерзавец.
— Следить надо за этакими чудищами, — хмуро сказала Кайса, — Ладно, что все обошлось. Если бы не твой Волчок…
— Он не мой! — вскинулась Лестана, едва сообразив, о ком говорит подруга. — С чего ты взяла?
— Ну не твой, так не твой, — погладила ее Кайса по голове, как ребенка. — Леста, милая, а если бы он хоть на несколько минут опоздал? Другие-то прибежали уже на шум. И если бы отбивать тебя не кинулся…
— Не напоминай, — поежилась Лестана.
Да, нехорошо вышло. Хольма она обидела зря. И с чего так испугалась? Ну, оборотень. Ну, увидела она его на половине превращения. Дома сколько раз это видела — и даже не думала пугаться. Правда, только у отца, матушки и Ивара. Да еще у Кайсы, но это не в счет: Кайса в зверином облике невозможно хорошенькая, ее не бояться хочется, а затискать. Может, все дело в том, что к Волкам она просто не привыкла? Или в ярости, что звучала в голосе Хольма? Она ведь и правда поверила, что Волк убьет ее обидчика. Загрызет прямо там. И загрыз бы, не вмешайся Брангард!
О, теперь она понимала Сигрун, которая называла пасынка чудовищем. Еще немного — и Хольм точно превратился бы окончательно, а это значит, что не он владеет истинным обликом своего зверя, а зверь — им. Как только у Брангарда хватило храбрости его оттаскивать! Ведь зверь забывает почти все, что связывает его с человеческим миром, только опытные и хорошо владеющие собой оборотни по ту сторону превращения помнят, кто они, узнают родных и друзей. А уж в ярости…
Она опять поежилась, отпила уже остывающего отвара, и тут в дверь постучали.
— Надеюсь, это кто-то из хозяев, — хищно прищурилась Кайса. — У меня как раз подходящее настроение!
Но в дверь заглянул Ивар, а потом и вошел, тревожно глядя на Лестану.
— Как ты, сестренка?
Он присел на край кровати с другой стороны, погладил Лестану по плечу, и она почувствовала, что окружена теплом со всех сторон.
— Я говорил с вождем, — сказал Ивар. — Он принес извинения. И Медведи тоже просили передать, что сожалеют. Это младший племянник их вождя, он впервые выехал за пределы земель клана. Выпил лишнего, потерял голову от твоей красоты…
— Лучше бы он кое-что другое потерял, — сердито вставила Кайса, забирая у Лестаны опустевшую чашку. — Или вообще дома оставил. Может, тогда головой думал бы, а не этим кое-чем. Надеюсь, он уедет, как только сможет?