Шаги Брангарда и остальных Рысей раздались дальше по коридору, а Лестана со стоном опустилась на широкую низкую кровать, застеленную цветным покрывалом, и огляделась. На полу лежит все тот же вездесущий мех, на этот раз медвежий. Обычного зверя, разумеется, не оборотня. На стенах — ковры из заячьих шкурок, подобранных по цвету в нехитрый узор. Сундук в углу, умывальник… Мать-Рысь, какое же здесь все… дикое!
— Хм, а ничего так, уютненько, — тоже оглядевшись, протянула Кайса, стаскивая сапоги и снимая куртку. — Не замерзнем, пожалуй. Даже зимой.
— Какая зима?! — все-таки взвыла Лестана. — Я уже хочу домой! Кайса, они же варвары! Целый город невоспитанных, диких, нахальных Волков…
Опомнившись, она снизила на последних словах голос, не столько из опаски, что будет услышана, сколько из вежливости. Дочь вождя должна быть учтива всегда и со всеми. Но…
— Это ты про красавчика Брангарда? — лукаво уточнила Кайса, опускаясь на колено и помогая Лестане снять узкие сапожки. — Не такой уж он и дикий! А вот насколько ручной — надо еще посмотреть. Зато брат у него так и напрашивается на строгий ошейник, верно? И поводок покороче?
— Даже не говори мне о его брате, — мрачно отозвалась Лестана. — Я лучше за медведя-шатуна выйду, чем за этого!
Откинувшись на кучу подушек, она позволила себе полежать, пока более крепкая Кайса распихивала по сундукам содержимое их сумок и отправляла появившихся служанок за горячей водой. Через некоторое время в комнате как по волшебству оказалась деревянная бадья, а в ней — несколько ведер воды, исходящей душистым паром.
— О, можжевеловую хвою заварили, — принюхавшись, одобрила Кайса. — Давай, Леста, полезай скорее. Нам еще волосы тебе сушить и укладывать.
Упрашивать Лестану не пришлось. Скинув все, она опустилась в ароматную воду и блаженно зажмурилась. Это, конечно, не мраморная купальня у них дома, куда горячая и холодная вода течет по трубам, но все равно счастье! Еще бы ноги вытянуть, но не в бадье, увы.
Мгновенно договорившись со служанками, Кайса достала мешочек с ее любимым земляничным мылом и прочими снадобьями, вооружилась шерстяной мочалкой и ковшом… Через час Лестана, оттертая до скрипа, сидела на кровати, вытирая волосы, служанки меняли воду в бадье, а Кайса деловито перебирала привезенные с собой наряды.
— Зеленое или синее, как думаешь? Для красного вроде рановато, слишком уж оно… торжественное, — рассуждала она вслух. — Пир будет вечером, а при свечах синее слишком темное. Леста?
— А? — опомнилась Лестана. — Зеленое, наверное. Или синее…
— Все с тобой ясно, — подытожила Кайса. — Значит, зеленое. Иди сюда, пушистая моя! Хватит мечтать о Брангарде, будем его очаровывать.
— Кайса! — возмутилась Лестана, снова отчаянно покраснев и глянув на служанку, высокую крепкую девушку, что как раз вытирала разлитую вокруг бадьи воду.
Девица, обычный человек, не оборотень, опустила голову, безуспешно стараясь скрыть улыбку.
— А что, не о Брангарде? — изумилась насмешница Кайса, подступая к Лестане с платьем. — Ну и правильно! Очаруем всех, а потом выберем, кто приглянется. Руки подними!
Еще примерно через час Лестана придирчиво разглядывала себя в небольшом зеркале, которое двигала перед ней Кайса. Она и без того прекрасно знала, как выглядит в этом платье, как и в любом другом из своих нарядов, но сегодня… Сегодня ей нужно быть безупречной! На ужине в честь посольства наверняка будут самые знатные Волки и Волчицы, не дай Мать-Рысь опозориться!
Она провела ладонями по талии и бедрам. Бархат цвета летней травы послушно облегал каждый изгиб тела, квадратный вырез, отделанный серебряной тесьмой, подчеркивал небольшую высокую грудь, а шнурованный корсаж делал Лестану стройнее. Широкая юбка в пол, носки парчовых, тоже серебряных туфелек с высокими каблучками чуть выглядывают наружу из-под подола. Рукава расширяются от локтя и фигурно вырезаны, а изнутри подбиты серебряным же кружевом…
Высохшие и тщательно расчесанные волосы Кайса заплела ей в толстую косу и уложила на затылке в красивый высокий узел, выпустив несколько прядок на виски, чтобы обрамляли лицо. В полумраке комнаты, освещенной парой масляных ламп, лицо Лестаны в зеркале светилось, как жемчуг, и только упрямо сжатый рот портил впечатление нежности. Но все остальное — хорошо. Неужели ему не понравится? Ему?
Лестана подошла к оставшемуся ведру и решительно плеснула в лицо чистой холодной водой. Хватит уже краснеть! Не лицо, а спелая земляника…
— С ума сошла! — возмутилась Кайса. — Платье забрызгаешь.